а кто-то – с советской властью). Факт остается фактом – в течение примерно двухсот лет каменных зданий в России почти не строили. Постройка каменного здания – и сегодня вещь непростая и недешевая, а во время «ига» на это попросту не было средств.
В самом начале 70-х годов 15-го века стало ясно, что монголо-татарское иго закончилось, и восточные соседи России уже не представляют из себя ничего такого, чему стоило бы платить дань. Иван III – собственно, первый человек, которого с полной ответственностью можно было бы назвать «Государем всея Руси» решил воздвигнуть собор в Москве, в котором можно было бы со вкусом короноваться. Прототипом строения должен был стать Успенский собор во Владимире (чуть ниже мы поговорим о том, кто, когда и как его строил). Выбор был не случаен – в Успенском соборе Владимира короновали («ставили на стол», то есть на престол) владимирских князей. Этим Иван хотел подчеркнуть свою (и Москвы) преемственность от Владимира и владимирского княжьего рода…
Сразу встал вопрос – а кто будет строить? Свои специалисты по каменному строительству (сиречь «вольные каменщики») к этому времени на Руси повымерли, и Иван III самонадеянно решил, что если человек возводит избы, и даже боярские терема, из дерева, то и с камнем как-нибудь справится.
30 апреля 1472 года в Москве состоялась торжественная закладка «краеугольного камня» будущего Успенского собора. Мы не знаем, ни как он выглядел, ни каковы были планы строительства – уже 20 мая 1474 года недостройка, сляпанная «профанами», как сказали бы масоны, рухнула.
Позор на всю Европу! Чтобы как-то прикрыть неудачу, пришлось распространить слухи, будто именно 20 мая 1474 года в Москве произошло сильнейшее землетрясение. Видимо, эпицентр его находился как раз под строящимся Успенским собором, потому что других крупных разрушений зафиксировано не было. Странно – тем более странно, что Москва вовсе не находится в сейсмоопасной зоне…
Реакция царя была мгновенной. Уже в июле того же года в Венецию выехала русская делегация под руководством С. И. Толбузина. Целью делегации было отыскание «мастера церковного» – проще говоря, профессионального архитектора, умеющего строить соборы.
Каким образом отыскать? К кому обратиться? Толбузину это было известно – как раз в то время в Москве обреталось посольство венецианского дожа. В Венеции Толбузин находит Фиорованти – одного из лучших архитекторов того времени.
В своих донесениях Толбузин докладывал Ивану III, что правительство Венеции долго не хотели отпускать Фиорованти… Ну, если бы не хотели, то и не отпустили бы – никаких средств давления на могущественное Венецианское государство у России, ослабленной монголо-татарским игом, в то время не было. Кстати, и Толбузин, если бы совсем уж никого не мог найти в Венеции, спокойно бы отправился в Страсбург, Кельн или еще куда… Мы уже говорили, что в то время только в Европе (а ведь можно было поехать и в Англию!) функционировало 19 крупных франкмасонских лож.
В начале марта 1475 года Толбузин возвращается в Москву
