с тобой поставит – точку,Многоточье – юным почкам,
Новым мыслям и делам.
Оборву на этом строчку…
Тот свет
Когда-то и меня забьют —
Опустят в холод, ночь и вечность.
О самая из человечных,
Приемлю твой нелёгкий труд —
С любовью принимать в объятья
И обнищавших, и царей!
Учи нас, смерть, своею властью,
Учи бесстрастности твоей.
Нет, никого ты не забудешь,
На полпути не бросишь, нет.
Я знаю – каждого ты любишь.
Ведь всё же – свет он,
твой Тот Свет.
Про синь
Вроде утро, вроде солнце,
Вроде даже ничего
Чувствовать себя питомцем
Зоосада из двух «О».
Всё бы так, но только просит,
Просит большего душа.
Рвётся в это небо просьбой,
А в кармане – ни гроша.
А душа… Ей непонятно —
Отчего строка невнятна,
Почему на солнце пятна?
Почему – на солнце – пятна?!
Ах, душа моя, малышка.
Ты – как плюшевая мишка,
Как из детства чудо-книжка.
До чего ж ты хороша,
Несмышлёная душа!
Может, в том и есть ответ,
Что ответа просто нет.
Что ответов не бывает
Там, где ангелы летают.
Там, где ангелы летают,
Там давно —
про всех —
всё —
знают.
Не Насте…
Стало милым мне ненастье.
Нет, не сразу, в одночасье —
Постепенно привыкалось…
Поначалу мне казалось,
Что душе оно не нужно.
Что душе в нём всё натужно,
Опустелово, безлюдно,
Непролазно, сиро, скудно.
День не помню, час – подавно.
Рассказать кому, забавно —
Как такое происходит,
Будто стрелки кто подводит…
Было утро. Было лето.
Дождик не велел вставать.
Не положено поэтам
В рань рубашки надевать.
Я прислушивался лёжа
К этим каплям по стеклу
И почувствовал надёжность,
Если проще – тишину.
Тишина не торопила,
Не тянула за рукав.
Более скажу, был милым
Тишины неспешный нрав.
В нём не то чтобы писалось,
В нём – дышалось, и – легко.
Боже мой, какая малость —
Дождик, только и всего.
Ты еси Бог мой
Мир создан Словом. Где та грань,
Что пролегла меж тьмой и светом?
Господь, Ты выбрал быть – поэтом…
Господь,
Ты
