долго на него смотрела, а потом спросила у Анны:
– Кто он такой?
– Не знаю, – пожала плечами Анна, – пенсионер какой-то. Постоянно всех критикует и строчит доносы. Массовик-затейник из клуба рассказывала, он на нее жалобу написал за то, что ансамбль на танцах играет растлевающую молодежь музыку.
– Это Дышковец, – вмешался в разговор незнакомый мужчина, – важная персона в НКВД сороковых годов – восседал в расстрельных тройках! Люди при его имени трепетали. Жестокий, но хитрый гад, всех пережил: и Ежова, и Ягоду, и Берию, и хрущевскую оттепель, и даже при Брежневе отметился. Привык к власти, а сейчас смириться не может, что времена уже не те и его не боятся. Вот и бесится!
От его слов Ида Константиновна сразу как-то сжалась и поникла, а Анна стала с интересом рассматривать старика, казавшегося ей ходячей карикатурой, кем-то из персонажей Аркадия Райкина, случайно затесавшегося в реальность. Небольшого росточка, лысенький, худенький – а поди ж ты, повелитель судеб! В конце концов, она решила, что мужчина просто все придумал, чтобы втереться к ним в доверие, потому что потом он безо всякого перехода стал приглашать поочередно ее и Иду Константиновну на свидания.
Вот тут как раз и появилась перед Анной Ирина Павловна.
– Это сценарий новогоднего вечера, – она подала девушке тетрадочку в зеленой обложке, – ваши с Дедом Морозом тексты. У других выступающих обозначены только первые фразы, чтобы вы знали, что и за кем произносить.
Тетрадку взяла Ида Константиновна и, открыв первую страницу, прочитала:
– Ведущая: «Он уже не за горами, скоро, скоро к нам придет, семимильными шагами к нам шагает Новый год!» Вы сами сочинили? – обратилась она к Ирине Павловне. – Семимильными шагами к нам шагает…
– Не нравится, не читайте! – Огневская вырвала тетрадь из рук женщины и передала ее Анне.
– А кто ведущая? – поинтересовалась Анна, скорее чтобы скрыть неловкость, вызванную поведением Иды, хотя прекрасно понимала, что, кроме массовика-затейника, ведущей быть некому.
– Я, – неохотно отозвалась Ирина Павловна, – заодно буду вас с Дедом Морозом подстраховывать, подсказывать, если что забудете.
Константин Евгеньевич, увидев клубного работника, замолчал, перестав поносить санаторские безобразия, и стал с интересом прислушиваться к разговору. Неожиданно он вставил:
– Вы приняли мою критику к сведению?
Не получив ответа, старик снова спросил у Огневской начальствующим тоном:
– У вас на танцах будут когда-нибудь исполнять что-нибудь русское и приличное?
– Хоровод что ли? – переспросила, не удержавшись, Анна: – Или барыню?
– Помолчите, наглая девица, – оборвал ее Константин Евгеньевич, – я имею в виду вальс или медленное танго, чтобы можно было вести даму под руку.
