когда вся каждодневностьЗакончится командой «Стой!» —
То вдруг увидишь изумленно,
Что жизни ты своей – герой.
Жить
Что заставляет просыпаться
И жить. А что такое жить?
Смеяться? Хмуриться? Влюбляться?
Руководить или служить?
А может, ничего не делать
И ждать, когда погаснет день,
А с ним и радости и беды
Уйдут в непонятую тень.
Уйдут туда, где безвозвратно
Легли пластами времена…
Их симфонически потактно
Смирила берегом волна…
И будет ночь, и будет утро,
И задаваемый про «жить»
Вопрос… Да, с ним расстаться трудно.
Скажу: им нужно – дорожить.
С него приходит пробужденье
И дирижёра первый взмах.
Ну, что такое – жить?
Мученья?!
А может – счастье?
Иль не прав?..
«За алтарем, в прохладной сени…»
За алтарем, в прохладной сени,
В задумчивых елях – погост.
Покоится там в блаженной кончине
Подвижница судебных верст.
Склоняют дубы свои ветви к могилке,
И свечи дрожат на ветру,
И старец согбенный, стоящий в молитве,
И смех детворы поутру,
И глас панихидный, и руки на камне
Пришедших с прошеньями к ней…
Всем дарит угодница тихую радость,
Коснувшись десницей своей.
«За всех, кто верил в моё слово …»
За всех, кто верил в моё слово —
Порой, у бездны на краю,
Не ждал и не просил иного,
А был в пути со мною рядом, —
я Бога возблагодарю.
Пусть станет труд бессмертным садом,
И в нём взрастившееся слово
Да будет каждому – наградой,
Добытой в праведном бою…
Отныне – до скончанья века!
Прими, Господь, смиренья плод —
Строкою странника-поэта.
«За Никольскою церковью…»
За Никольскою церковью
Речка и овраг…
Там еще стрекозы
Синят на мостках.
Спелые кувшинки
В заводях растут,
Ряска-зеленица
Затянула пруд.
И поют лягушки
Здесь по вечерам,
Это знают детки
И… Никольский храм.
«Заблудилась как-то Святость…»
Заблудилась как-то Святость,
Потеряла к Богу путь.
И сказал ей Боже правый:
Всё найдётся – как-нибудь.
Ни налево, ни направо
Не ходи – на месте жди,
А ещё, дарую право —
Верь, надейся и… люби.
И спросила Бога Святость:
Где то место, чтоб стоять?
Бог ответил, что… не знает —
Вместе будет с ней искать.
«Заболотилась душа …»
Заболотилась
