а ведь мне твой фокус так и не дался.
– Накой он вам, Федор Василич? У вас и без фокусов все двери открыты.
– Вот что, Тараска, давай-ка на чистоту потолкуем. Давно внутрях зудит про тебя, а вот и случай вышел. По-простому… как два мужика русских, а?
– Налить что ль, Федор Василич?
– Наливай, Тарас Прокопич.
– Р-р-р-р-р.
– У-у-у-у-ххх.
– Только вот что, Тарас, коль на чистоту, так на чистоту.
– …
– Не понимаешь, да, Тараска?
– Не-а, ваше высочество.
– Наливай еще.
– …
– …
– Тебе прислуга твоя может душу открыть? – издалека начал Федор Васильевич.
– Что я – поп что ли?
– Во-о-о, то-то и оно, так ведь и я не поп. И как же нам быть?
– А слово дать друг другу, – ляпнул я наугад.
– Како?
– Что разговор наш останется между нами.
– Верно. А щас мы просто два мужика. Ты – Тараска, а я Федька. Понял?
– Понял… Федька, – чуть опасливо глядя в глаза, ответил я.
– Вот и ладно. А теперь ответь мне друг-Тараска – ты в Бога веришь?
– Я так думаю, Федя, Бог нужен тому, кто в себя не верит до конца. Вот ты фокус мой, почему не одолел, знаешь?
– Так рвота открывалася на последних каплях.
– А что такое рвота?
– Ну… это… непроизвольная реакция организма.
– Чьего?
– Моего.
– Значит организм – твой, реакция – не твоя?
– Не моя.
– А чья?
– Организма моего.
– Выходит, ты свой организм контролировать не в силах, так?
– Ну, выходит что так.
– А может – ты просто боишься?
– Чегой-то?
– До конца дойти и ответить за все самому. Ведь гораздо удобнее отпустить поводья на волю Божью. А его воля – рвота, потому что твоя в него вера – страх. С верой в Бога можно далече уйти, особенно если ты Федор Соколов. Но страх в Бога делает тебя забитым и напыщенным тюфяком. Он вызывает непроизвольные реакции, типа рвоты иль еще чего. И тут спасает боголизство. И ты умасливаешь Бога своей нерушимой верой в него, основанной на страхе. И самое ужасное здесь то, что эта вера в виде страха постоянна. Она-то и делает человека лживым ничтожеством, потерявшим свое лицо. Вера в Бога – удобный путь, но на нем никогда не обретешь веру в себя. Убей я твоего Бога на твоих же глазах – чтобы стало?
– …
– Федя, что уставился, как баран на новые ворота? Отвечай? – осмелев, напирал я.
– Я не знаю…
– А я знаю. Бога нет – бояться нечего, запретов
