битком. Захлопнулись. Засел на дне, верхом на «шмеле», круглой трубе, на которой с первой минуты больно стало подскакивать, но и держаться оказалось не за что… Встал на колени, протиснувшись к боковому борту и вцепившись в его железо, и теперь так и ехал – с автоматом на плече, на коленях около пулемета, а сверху кто-то сказал ласково:
– Я когда стрелять начну, ты головенку нагни…
Грузовик помчал. Молчали напряженно. Дорога сузилась. Ветка хлестнула по кузову, как выстрел, боец справа в ответ лязгнул затвором, неотступно уставившись в лес.
Начало светать, среди смутно-сизой дымки лес обретал насыщенно-летние тона, и проступали те, кто был в кузове. Илья посматривал на них, пятнистых и крупных… Рожи славянские… На руках кожаные перчатки без пальцев, некоторые в вязаных масках…
– Ты с каких мест? – спросил все тот же ласковый голос.
Илья покосился вверх – человек не прятал лицо, добродушное и спокойное: голубые глаза под оранжевыми бровями, полные щеки повара тряслись, красноватые, как будто распарились у плиты.
– Москва…
– Ых!
Этот насмешливый вдох перекинулся на весь кузов, но тут их мощно подбросило, и раздался общий выдох ругани.
– А вы откуда? – крикнул Илья, перекрывая ветер и скорость.
Вырвались из леса на голое пространство степи.
– Беркута! – почему-то этот хлипкоголосый слышен был отчетливо. – Я с Харькова. Да кто откуда…
Въехали на пригорок – привстав и глянув назад, Илья увидел петляющую между полей и рощиц дорогу, по которой, вздымая пыль и рассеивая рассветную мглу, слепя фарами, гнали вперед и вверх грузовики.
А, наверно, весело сейчас разбомбить этот караван…
Машина опять взлетела. Мина? Их швырнуло друг на друга и перемешало – валясь с ног, стукаясь автоматами, они неразборчиво заорали все вместе, возмущенно, но и восторженно, как будто в порыве братания. Илья зажмурился, цепляясь за уплывавший ящик, укатывавший огнемет и чьи-то шнурованные ботинки.
По крыше гулко застучали кулаки.
– Шумахер хренов!
– Эй, козел! Слышь, не газуй!
– Как приедем, шофера сразу к стенке, – заржал казак с пушисто-седыми усами, в синем мундире и синей фуражке с красным околышем, чем-то похожий на букет полевых цветов.
– А правда, почему он так гонит? – выпалил Илья.
– Когда быстро, попасть сложнее… – объяснил пулеметчик.
– Откуда?
– Да откуда… Хоть с земли, хоть с неба… Думаешь, они не знают, что мы едем? Вчера бой был… Три машины сожгли…
– Два «двухсотых», шесть «трехсотых», – готовной скороговоркой отозвался кто-то справа.
Илья всматривался в рассветную местность: где затаилась засада – за тем аккуратным, точно подстриженным кустом или в той голубоватой траве?.. Как он умудрился посеять каску? Какая завидная, наверно, мишень его голова, которая крутится и подпрыгивает над железным
