то неловкое молчанье,в компании приятелей моих,
когда оно стеной непониманья,
нас словно разделяет в этот миг.
И кажется кругом знакомых много.
Но близость это редкость наших дней.
И нам так бесконечно одиноко,
среди непонимающих людей.
«Говорят, что была в стране этой иная картина…»
Говорят, что была в стране этой иная картина,
Гордо знамя труда в небеса поднимал комсомол.
Были помыслы светлыми, и коммунизма махина,
Над страной поднималась, как непобедимый дракон.
Есть всему своё время. И я со своим поколеньем,
Видел то, как жгли в прошлое наше не дрогнув, мосты.
И для тех, кто горел и дышал перестроечным рвеньем,
Были лозунги прошлого, словно фальшивки пусты.
Кто проклятьем грозил разошедшимся притчей избитой,
Жить среди перемен, когда с братом так брат разобщен?
Выживал кто как мог, и друзья из Амэрики сытой,
Навязать нам спешили свой насквозь гнилой эталон.
Пережили. Смогли. Быстро выросли прежние дети,
Затвердив наизусть мантры из передач новостей.
Слишком рьяно учили смотреть нас на жизнь в ином свете,
И мы выбрали жизнь, где мерило кусок пожирней.
Пусть фундамент страны новой как-то нескладно построен,
Мы от правды печальной привычно отводим свой взгляд.
В новостях успокоят. Держитесь. Страна под контролем.
К процветанию курс нашим кормчием правильно взят…
Поколение потерянного времени
Мы вырастали в непростые времена,
и потому нас после в жизни помотало.
Когда бурлила неспокойная страна,
ее агония нас мало волновала.
Мы научились вкус свободы смаковать,
в жестяных банках из под теплой газировки.
Впитав свободу, словно Божью благодать,
вперед мечтали мы нестись без остановки.
И нас учили подворотни и дворы,
и забугорные журналы и кассеты,
и приняв правила навязанной игры,
плевать хотели мы на школьные заветы.
Наш строй прошел вне оппозиций и систем,
но мы томились от свободы, как от бремени.
Мы тоже жертвы этих самых перемен,
мы поколение потерянного времени.
Вне Тела
Я верно заплутал, один среди столетних
елей, в лесу весь день осенний пробродив,
и в пепельных лучах дня тусклого средь редких
мерцающих лучей, от страха еле жив
уж был совсем, когда мелькнул свет розоватый,
как благостный маяк средь мрака без конца,
и я пошел к нему отчаяньем распятый,
надежду обретя хранящую сердца.
Ночь жуткая, как зверь, как нетопырь летучий,
ночь реяла кругом, терзал страх душу мне.
Я шел на этот свет сияющий и жгучий,
как будто Прометей, мечтавший об огне.
Твердь
