style="font-size:15px;"> – Ну ладно! Так и быть, отнесу! Что с вами делать! Женская солидарность!
Зина ловко и быстро выложила печеньки на блюдце, выстланное белой салфеткой, налила в чашку (она называла ее – «бокал») крепкий, почти черный, чай со смущенной оговоркой:
– Он любит крепкий!
И бедная Громова понесла угощение.
Зина глаз от двери не отводила. И только когда Наташка вернулась, она чуть расслабилась – угощение возлюбленный не отверг.
А потом Зина попросила спеть – бывало у нас и такое. Обращалась она ко мне и к Лариске – именно мы считались самыми голосистыми в классе. Репертуар наш был скромен и постоянен: «Зачем тебя я, милый мой, узнала» – раз. «Опустела без тебя земля» – два. И главный хит – «Зачем вы, девочки, красивых любите?».
– С какой начать? – услужливо спросили мы, все-таки жалея бедную Зину.
– С нашей, – попросила та.
И мы затянули, напирая на ключевое слово «зачем».
Зина по-прежнему стояла у окна, за которым неспешно шел крупный снег, укрывая крыши, фонари и дорожки. Было бело, красиво и грустно.
Песню мы пели, переглядываясь. И кто тут красивый? Наш Анатольич? Ха-ха!
Песни допели, печенье доели, Зина догрустила, и мы отправились по домам.
Кстати, с Анатольичем кокетничали и другие училки – все понятно, дефицит мужчин. Мужиков в школе было, собственно, трое – кроме физрука имелись физик и трудовик.
У физика было мясистое, какое-то помятое бабье лицо и абсолютно невнятная артикуляция – присутствовали и шепелявость, и легкая картавость, и пришепетывание. Понять его было сложно, да мы и не особенно пытались. Почему-то нас страшно веселила его присказка «У нас, у физиков». Наверное, все-таки физиками мы считали Ньютона и Резерфорда, а не нашего шепелявого.
Третьим был трудовик. Мы считали, что он похож на те табуретки, которые в течение долгих лет под его руководством мастерили наши мальчишки, – так же неказист, мал ростом, неумеренно широк и нелеп. Ходил он в черном сатиновом халате и в столовке брал два супа и три компота.
Как-то мы заметили, что Анатольич кокетничает с англичанкой Светочкой – так мы ее между собой называли. Во-первых, любили, а во-вторых, Светочка и вправду была именно Светочкой – мягкой, улыбчивой, очень сговорчивой и крайне доверчивой.
«Светлана Андреевна! – канючил кто-нибудь из нас. – Я к следующему уроку выучу, честно! Вот прям к следующему!»
«Правда? – спешила обрадоваться Светочка. – Ты мне обещаешь?»
Конечно, мы обещали. И Светочка начинала радоваться заранее.
Была она очень стройной и очень модной блондинкой. Легкие кудряшки легкомысленно выпадали из подколотых в строгий пучок волос. Наивные глаза были распахнуты и доверчивы – подвоха, похоже, она ни от кого не ждала.
А как Светочка одевалась! Каждый день мы бегали на второй этаж, где находился кабинет иностранного, посмотреть, в чем сегодня пришла наша Света.
И Света нас, надо сказать, не разочаровывала!
