незамеченными и внезапно набросились. Меня оглушили ударом автомата по голове. Очнулся я связанным, в каком-то подвале. Всех нас бросили туда. И пробыли мы в том плену всего-то два дня. Нагрянула наша пехота и нас освободили.
– И что же потом?
– Хрен с хвостом! Особист мне ни в чём не верил. Лепил какое-то дело об измене. В общем, арестовали – и в Россию, в лагерь. По дороге бежал. И сколько я натерпелся всякого, не приведи господь! А потом, здесь вот, работал на виноградниках, ремонтировал обувь, был часовым мастером, электриком, потом научился ремонтировать радиоприемники и первые телевизоры. Я даже держал собственную мастерскую по ремонту электробытовых приборов. И сколько эти проклятые индейцы меня дурили, недоплачивали зарплату, воровали моё имущество. Я всю жизнь с ними дрался. После войны в Чили было много русских – все они бежали сюда вместе с немцами. Это были предатели-власовцы и полицаи. Все собирались в церкви. Меня прозвали Комсомольцем и часто задирали. Я со многими тут дрался. Они были отщепенцами – предали свой народ, а я был осужден неправильно. Вот они меня и ненавидели.
– Я слышал, Василий Иваныч, у вас первая жена была немка, – поинтересовался я у собеседника.
– Да, это так. В молодости я был красивым, весёлым, на гармошке играл. Многие девки меня любили: и польки, и югославки, и немки, и швейцарки, и англичанки… А одна немка повесилась на шею: люблю, говорит, безумно. Она работала переводчицей здесь в немецком посольстве. Но я её потом выгнал – не мог немцам простить того, что они натворили в нашей России. В общем, у меня жена чилийка, бывшая карабинерша, сейчас на пенсии. Сын у нас есть совместный.
– Да, трудно вам пришлось. И как вы всё это носите в себе?
– Ой, не говори, друг.
– Василий Иваныч, а при Пиночете хоть легче вам жилось?
– Какое там! Однажды, помню, идём мы с другом подвыпившие по улице, а тут карабинеры облаву устроили на коммунистов – при Пиночете такое часто случалось. Короче, началась перестрелка, убитые стали падать. Как раз в это самое время и появился там один прихожанин нашей церкви, свой, русский. Он указал карабинерам в мою сторону и крикнул: «Это коммунист! Держите его!..» Ох, как я бежал тогда!.. через какие-то заборы перемахивал… по крышам уходил… и откуда только прыть взялась?.. а сзади несколько раз автоматные очереди… вся пьянка куда подевалась… Э-эх!
– И где теперь тот гад?
– Да, лет десять уже, как сдох. Меня чуть не угробил, а сам раньше сошёл в могилу. У беса теперь в кочегарке парится.
– Тяжело нашему брату на чужбине, – горько вздохнул я.
– Вам-то чего плакаться?
– Как: чего? У меня, например, проблемы с документами, виза заканчивается, могут депортировать из Чили.
– Тебя депортировать? Знаешь кого высылают отсюда?
– Кого?
– Приехали, как-то, двое русских – отец с сыном. Никак не могли здесь устроиться. Написали плакаты, навесили их на себя
