это и был мой главный собеседник.
– Влад, а ты неплохо устроился, – сказал Саша, оглядев моё скромное жилище. – Когда я десять лет назад приехал в Чили, здесь наших совсем не было.
– Как не было? А Зоя Степановна, Гаузен и много других русских давно живут здесь? – удивился я.
– Да какие они наши? – гомерически рассмеялся Саша. – Это отщепенцы, они в своё время предали собственный народ – служили немцам, а потом бежали со своими хозяевами подальше от заслуженной кары. Они наших люто ненавидят и всех считают коммунистами. Но, по правде сказать, в них затаилась озлобленность на нас из-за того, что мы не продавали свой народ – просто волею обстоятельств оказались в чужой стране.
– Получается, они ненавидят нас из зависти? – предположил я.
– Именно так.
– Любят они покичиться перед нами своим дворянством. Однажды Гаузен достал меня этим. Принародно в церковном дворе стал мне рассказывать какие у него на кладбище знаменитые русские дворянские фамилии захоронены. Этим он откровенно намекал на то, что я быдло и отграничивал меня от себе подобных. Ну, это ещё я как-то стерпел, но когда он сказал, что эти фамилии – цвет русской нации, я уже не выдержал. У меня оба деда погибли в войне с фашистами, защищая свой народ. Тут уж я вскипел и быстро поставил его на место, а с ним вместе и остальных дворянчиков, которые с злорадством слушали наш разговор и одобрительным молчанием выразительно поддерживали Бориса. А я сказал: «Лучшие русские фамилии лежат под Москвой, под Сталинградом, под Курском… И по всей Европе сложили свои головы лучшие русские люди, освобождая мир от фашистской заразы. А дворянство, которое ты так ревностно превозносишь, прогнило до такой крайней степени, что таких бравых генералов, как твой папаша, по всем статьям било такое беспросветное быдло, как я, и с позором вышвырнуло вон из России.
– Да, я представляю физиономию Гаузена в тот момент! – произнес я восхищённо.
– После того случая он больше не заводит при мне подобных разговоров. Правда, передают, что за спиной поливает меня вовсю грязью. Не может забыть как прокололся однажды со мной.
– Это понятно. Злобствует от бессилия. Саша, я слышал, у тебя жена чилийка. Это правда?
– Да, это так. Она чилийская поэтесса. Делала переводы Пушкина, Есенина, Ахматовой и Цветаевой на испанский язык.
– А как вы познакомились?
– Во времена правления Хунты её родители бежали в Союз от расправы, а она в молодые годы вступила в коммунистическую партию. В Питере Нелли училась в университете, затем в аспирантуре, защитила кандидатскую диссертацию. А я пел в ансамбле песни и пляски Советской Армии имени Александрова. Она попала на наш концерт и там преподнесла мне цветы. С этого всё и началось. Она замечательный человек. Я тебя когда-нибудь познакомлю с ней.
– Мне было бы очень интересно с ней познакомиться, тем
