студент третьего курса Академии Процветания, активист движения «Нет войне». Второе задержание! Внимание, второе задержание!
Городовой присвистнул:
– Всё, доигрался, придурок. В Трудармию, будешь радиоактивные трупы собирать, печень через месяц выблюешь.
– Не, – возразил десятник, – туда девок. У этого руки-ноги есть, в пехоту пойдёт.
– Как так? У него же это, принципы. «Не убий» и всё такое прочее.
– Да кто его спрашивать будет, перхоть подзалупную! – хохотнул десятник. – Давай, за руки – за ноги, и потащили.
Загремели ключи, скрипнула зарешёченная дверь. Сергей Котков поднялся, сел на нарах.
Популла Отдельного беспилотного ударного полка батюшка Ибрагим перекрестил нарушителя, присел рядом, вкрадчиво заговорил:
– Покаялся бы ты, сын мой. Во имя Отца и Пророков его. Все под Богом ходим, у всех нервы. Ну, бывают и в нашем деле ошибки. Да и неизвестно, чьи эти чертенята были. Может, они того, на пендосов работали, а? Шпионили там или мины ставили. Или, того хуже, из отрицалова? Никому сие не известно, окромя Всевышнего.
Котков сжал кулаки:
– Как вы можете, батюшка? Дети погибли. Я виновен, и нет мне прощения.
– Это не тебе решать, Сергей. Только на небесах наши грехи взвешиваются, и исключительно Господу прощать провинности наши. А ты казённое оборудование разбил, за него валютой плачено. Челюсть офицеру сломал, а несть бо власти, аще не от Бога! Теперь что? Отстранят от полётов, знамо дело, понизят до рядового. Походишь дневальным полгодика, а там – обратно в операторы. А, Котков?
Сергей передёрнул плечами:
– Нет. Я больше за пульт не сяду.
– Ну, как знаешь.
Отец Ибрагим, нахмурившись, пошёл к двери. Котков окликнул:
– А со мной что теперь? Трибунал? Расстрел?
– Не время нам своих расстреливать, война мировая злобствует. В пехоту пойдёшь, кровью отказничество искупать.
Хлопнула дверь, закрываясь.
Сергей очнулся, вскочил, забарабанил по железу:
– Не хочу! Что в авиации, что в пехоте. Убивать больше – не хочу!
Неофитов загоняли в бункер пинками. Сергей протянул конвоиру перетянутые наручниками из тонкого белого пластика кисти:
– Сними! Видишь, посинели уже. И в уборную выведи, а то обмочусь, вонять буду.
– Да хоть обосрись, – хмыкнул вертухай. – Пока процедуру не пройдёшь – не положено. А то я вас, штрафных, знаю. Как руки свободные – так вы кидаться начинаете.
Здоровяк в белом халате ловко прижал никелированное устройство к горлу. Пшикнул воздух, Котков дёрнулся от боли.
– Но, башкой не мотай, как мерин от слепней. Тебе вставлен чип контроля, усёк? Управление – с офицерских браслетов. Минимальный уровень воздействия – болевой шок. Второй уровень – остановка дыхательного центра и смерть. Если командир включил режим «отара», то удаление от него на километр автоматически вызывает включение второго уровня. И не вздумай выковыривать:
