у члена ку-клукс-клана. Насчет его члена я ничего не знаю. Как он попал в такой колледж, как Оберлин, понятия не имею. После колледжа он поступил на медицинский факультет Гарварда и быстро решил двигаться в том направлении, где водятся денежки: ортопедическая хирургия. Теперь он четыре дня в неделю вправляет ноги и вставляет новые суставы (и получает громадные деньги от страховых компаний). Три остальных дня он ездит на лошадях в эксклюзивном клубе в модном, но либеральном пригороде Бостона, где они и живут с Лалой.
А как они живут! Нет ни одного другого места, кроме «Хамахера-Шлеммера»[58], где можно увидеть столько дорогих электрических штучек: электрические дробилки для льда, кулеры для вина, прикроватные машины, воспроизводящие шум прибоя, автоматические разбиватели яиц, увлажнители, автоматические коктейль-шейкеры, газонокосилки, управляемые с дистанционного пульта, машины для живых изгородей, программируемые на различную фигурную стрижку, вихревые ванны, биде с туалетной водой, зеркала для бритья с подсветкой, вылезающие из стены, цветные телевизоры, экраны которых спрятаны за копиями самых банальных современных произведений графики, и стержень, выдвигающийся из стены в прихожей, когда звонит звонок. Да, а звонок, кстати, наигрывает первые несколько нот из «Когда святые маршируют» – единственная уступка Боба негритянскому происхождению.
Мы считали, со всеми этим штучками, лошадьми и тремя машинами – по одной на каждого из них и одну для их белой южноафриканской горничной – у них времени не оставалось на то, чтобы помыслить о детях… наверное, к облегчению моих родителей. Внуки-арабы – все же другое дело, и волосы у них, по крайней мере, прямые.
Мы, однако, ошибались. Лала в последние два года сидела на зачаточных таблетках, как позднее нам сообщили она и все газеты, а в прошлом году родила пятерню. Все остальное – история. Может, вы даже видели номер «Таймс» со статьей «Пятерня Годарда», там о новорожденных говорилось как о «внушительной сборной хорошеньких, кофейного цвета младенчиков».
– Ничего себе! – сказала мама Лала Юстина Годард, урожденная Уайт, двадцати четырех лет, когда ей сказали, что она родила пятерых.
Теперь у Лалы и Боба жизнь не продохнуть – сломанные кости, электрические штучки, лошади, социальный лифт и пятеро младенцев (которых они, между прочим, нарекли самыми традиционными именами, пришедшими им в голову: Тимми, Сюзи, Анни, Дженни и Джонни). Доктор Боб зарабатывает больше, чем когда-либо прежде, поскольку, похоже, родить пятерых мулатиков – наилучший способ укрепить медицинскую практику со времен открытия витамина В. Что касается Лалы, то она пишет мне раз в год, спрашивая, когда я кончу «валять дурака с этой своей поэзией» и «сделаю что-нибудь полезное», например, рожу пятерню.
После араба Ранди, негра Лалы и моего первого мужа, считавшего себя Иисусом Христом, родители испытали облегчение, узнав о моем браке с Беннетом. Они ничего не имели против его расового происхождения, но вот его религия – психоанализ – вызывала у них сильное негодование.
Сеть магазинов, торгующих всевозможными бытовыми приборами, приспособлениями, инструментами.
