рябины,на губах молоко,
и до первой руины
далеко-далеко.
«Солнца медный пятак…»
Солнца медный пятак
сунул в тощий карман окоёма
износившийся франт,
облысевший до первых седин,
и отправился прочь
из горящего жёлтого дома —
сорок восемь недель
живота своего господин.
«Распахни своё окошко…»
Распахни своё окошко
поскорее – посмотри,
как качается серёжка
в мочке розовой зари.
Здравствуй, взбалмошная вера
ни с погоста, ни с села,
в то, что это не Венера —
капля чешского стекла.
«Поздно вечером выйдем покурить на балкон…»
Поздно вечером выйдем покурить на балкон
и увидим – на юге поднялся Орион,
и за ним, за домами, за дымком сигарет —
миражом – Галилея, городок Назарет,
двери дома, мужчина подпирает косяк,
завтра утром в дорогу, а жена на сносях,
долгожданный мессия всё еще не рождён,
и висят над горами семь огней без имён.
«Кто гадал по следам…»
Кто гадал по следам
над болотом поднявшихся уток,
кто хлебал молоко
из прохладной ладони реки,
кто платил свою дань
одиночеству пеших прогулок —
тот меня не поймет
и напишет другие стихи.
«В этих диких краях…»
В этих диких краях
нужно быть элементом рельефа —
драгоценную плоть
растерзают, и, может быть, бросят,
а копаться в душе
никому недостанет ума.
ДОРОГА В ДАМАСК
2003
«Дочь легкомысленной любви…»
Дочь легкомысленной любви
воды и солнечного света,
мать сон-травы и первоцвета,
рождённой заново листвы,
пора вскипания крови
под корень срубленной берёзы —
когда предчувствие угрозы
никак нейдёт из головы.
«Мы не заметили, увы…»
Мы не заметили, увы,
мы за делами проглядели,
что парк – и не прошло недели —
укрылся пологом листвы,
а это значит, ангел мой,
уже не за горами лето.
Но стало воздуха и света
куда как меньше, чем зимой.
«Тот, кто выбирает дорогу…»
Тот, кто выбирает дорогу,
которой пристало идти,
себе выбирает тревогу,
которой томиться в пути.
Что ведомо мне о тревоге,
терзавшей задолго до нас
пылившего по дороге
в Дамаск?
ПРОГУЛКА
1
Вторая неделя июля,
и в праздник Святого Петра,
как
