Артурович, а вы как будто даже не обрадованы предстоящей сделкой с немцами?
– Вы смеетесь? – раздался сиплый голос с кресла напротив. – Меня лишили сына, а я должен радоваться своим успешным делам на фронте зарабатывания денег?
Следователь поморщился.
– Я не люблю зебр. И знаете за что? Непонятно, какого они цвета. То ли черные в белую полоску, то ли белые в черную. Сделка с «Руром» должна принести вам многие миллионы. Не хочу опять показаться циником, но в данной ситуации это для вас как нельзя к месту. Мир полон оттенков, и, говоря следователю о своих делах, вы не можете не понимать, что коль скоро я интересуюсь вашей сделкой, то она может являться первопричиной ваших нынешних неприятностей. Между тем вы ведете себя так, словно в вашей жизни случилась не одна неприятность, а две: похищение сына и предстоящая сделка с «Руром».
Кайнаков выбрался из кресла, подошел к морде медведя, подумал и вдруг с размаху влепил ей свинг справа. Голова даже не дернулась, но известка из-под ее шеи посыпалась. Кряжин тут же отметил: удар поставлен.
– Многие миллионы… – просипел он, и следователь уловил в сипе сарказм. – Вы, слуги государевы, как дети ехидны, ей-богу. Вы хорошо меня слышали, когда я вам говорил: сделка будет совершаться под кураторством Топливно-энергетического комплекса? Объяснить, что это значит?
– Объясните.
– Нет проблем. Просвещу. Это кураторство означает, что я, потратив колоссальные средства – личные, заметьте! – на реанимацию угольных разработок, позволяю государству, не вложившему в это ни копейки, сунуть свой пятак в мошну! Я буду получать тридцать процентов от прибыли, в то время как господа из ТЭК начнут высасывать из предприятия семьдесят! Сомневаюсь, что эти семьдесят уйдут в казну! Сделка ведь коммерческая! Жирные чиновничьи хари работают в этом стиле десять последних лет, и на это обречен весь российский бизнес! Иначе – отказ в лицензиях и кредитах, преграды административного плана! Вы, Кряжин, как ребенок, ей-богу!.. Да я скорее уеду из страны, скину капитал на счета в зарубежных банках и буду жить на проценты, чем пойду на такую сделку! Вот им! – Кайнаков выставил перед собой руку, ограниченную в локте другой рукой. – Я достаточно популярно объяснил? Очень жаль, что вы не в курсе таких сделок!
Внезапно успокоившись, Кайнаков подошел к бутылке, но на этот раз поскромничал: налил в стакан на палец.
Алкоголь, по-видимому, удовольствия ему не доставил. Или не устроила доза. Убитый горем отец недовольно пожевал губами, почти по-кряжински, отошел к окну, снова посмотрел на медведя – бить, не бить? – и вдруг подошел к собеседнику.
Уже совсем по-товарищески, прижавшись плечом к локтю следователя – достать высокого Кряжина Кайнаков был не в состоянии – президент остервенело зашептал: «Да я их всех, сук… по одному… пачками… никого не прощу… под водой… в небе…».
Повернувшись к президенту, Кряжин втянул
