увидев на решетке радиатора знакомую эмблему) и сказал, чтобы все выходили «быстро и молча».
Феликс схватил Колю за локоть, было больно, Коля дернул рукой, но от этого стало еще больнее – Феликс сжал руку так, что она онемела. Именно в этот момент девятилетний Кайнаков-младший стал догадываться, что везут его не домой и что происходит именно то, о чем предупреждал папа, когда говорил, что ходить по улицам без телохранителей становится все опаснее.
Его снова втолкнули на заднее сиденье, и машина, рыкнув мощным двигателем, поехала дальше. Теперь дорогу не стало видно вовсе: сиденья располагались глубоко, а когда однажды Коля решил приподняться, тут же получил подзатыльник от Феликса.
Вот сейчас стало по-настоящему страшно. О таких ситуациях Коле не рассказывали ни дома, ни в школе. Учитель обеспечения безопасности жизнедеятельности Владимир Маркович твердил на уроке: «Que notre divin sauveur et sa trés sainte mere vous aient en leur sainte et puissante garde»,[18] а что нужно сделать для того, чтобы это произошло, не объяснял. Вместо этого постоянно выходил в лаборантскую, через минуту возвращался оттуда довольный и чуть розовый и начинал урок не с того места, где окончил.
Еще через пять минут Коле зачем-то натянули на плечи спортивную кофту и надели на голову капюшон. Он был велик, спускался до самого подбородка, и мешал смотреть по сторонам. Когда же мальчик попытался приподнять его край, Феликс взял его за шею и сжал так, что Коля тихо заплакал.
Потом его вели по лестнице, потом повернули и вели еще по одной, и таких поворотов с лестницами Коля насчитал восемь. Когда открылась дверь и щелкнул замок, он услышал над собой:
– Все в порядке?
– Нормально, – ответил тот, что недавно сидел за рулем.
– Полный порядок, – подтвердил Феликс и втолкнул Колю в пахнущую пылью квартиру. Коле так думалось, что в квартиру, потому что за всю свою жизнь он был только в квартире и в школе. На школу это было не похоже, а потому, конечно, – квартира.
Его провели дальше, причем Феликс вел его, как лошадь, управляя шеей мальчика, словно уздой.
А потом его снова втолкнули в комнату, а за спиной клацнул замок. Он стоял с минуту, боясь шелохнуться, но тишина подтверждала, что он в помещении один.
Тогда Коля приподнял край капюшона и посмотрел вокруг. Комната, чуть больше, чем ванная на новой квартире, пустая и темная. Окна заклеены газетами, в углу старый диван с мятым одеялом и подушкой, из которого клоками торчала серая вата, рядом – табурет, на нем – чистая тарелка и стакан. Под подошвами ботинок скрипел неровный паркет и шуршала ссохшаяся грязь. Пахло в комнате еще хуже, чем в гараже, куда он спускался с телохранителем Димой, который нынче заболел корью.
Коля дошел до дивана, присел на его край, увидел в углу спешащего по своим делам таракана и вытер кулаком сухие глаза.
Еще через минуту он беззвучно заплакал.
Под недоуменные взгляды оперативников Кряжин заставил всех сесть в микроавтобус Генпрокуратуры и велел водителю
Да сохранит вас наш божественный спаситель и его пресвятая матерь под своим святым и могущественным покровом.
