я тоже не знаю. Я мало что помню о тех днях. Сын пробыл в этом мире краткий миг. Я видел его, свою плоть и кровь, он лежал в колыбели – а потом его не стало. Его жизнь погасла так же легко, как огонек свечи. – (Алиенора сочувственно сжала его руку.) – Должно быть, Господь распорядился так, чтобы у меня было все и ничего, – сделал горькое предположение Гарри.
– Это неправда, никогда так не думай! У тебя будут еще дети.
– Да. – Он обаятельно улыбнулся. – Ты слышала о том, как хорошо я выступаю на турнирах? Наверняка Жоффруа рассказывал тебе.
– Рассказывал, да, но сыновья, рискующие жизнью в турнирах, не то, о чем хочет услышать мать, хотя она гордится их мастерством.
– Турниры – отличный способ обзавестись союзниками и друзьями, а еще там можно нанять хороших воинов в свои отряды. Там ты видишь, чего стоит человек.
Алиенора строго взглянула на старшего сына:
– Насколько я могу судить со слов твоих братьев, король не успевает пополнять твою казну. Она высыхает быстрее, чем лужа жарким днем.
Гарри обиженно насупился:
– Ричард в Пуату воюет который год, и ты не жалуешься. Ему, как и мне, постоянно не хватает денег, и он, как и я, приезжает к отцу с протянутой рукой, и у тебя это не вызывает критики. Я прокладываю себе путь не войной, а политикой и дипломатией, вот и вся разница между нами.
– Я, как любая мать, переживаю за своих детей, – поспешила утешить его Алиенора. – Я беспокоюсь за вас обоих. Хотела бы я, чтобы все было по-другому.
– Что же мне делать, если у меня нет земель, где я мог бы править? – спросил Гарри. – Отец использует меня как дипломата во время турниров и при французском дворе. Я его представитель в тех краях, куда он сам не может показаться. Примерно такую же роль играл для него Томас Бекет, пока не променял королевскую службу на служение Богу, а потом и на мученичество. Если я отправлюсь помогать Ричарду, то войсками командовать будет он, а не я. Когда я нахожусь при дворе короля Людовика, то слышу, как за моей спиной перешептываются люди: мол, у меня нет ни власти, ни влияния – лишь улыбка на лице и отцовские деньги в кармане. Они кланяются мне, а про себя насмехаются. Ничего не изменилось, мама, если только к худшему. – Слезы наполнили его глаза. – Теперь все говорят, что я даже не способен родить здорового сына.
Алиеноре больно было видеть, как страдает Гарри, но жалобы всегда вызывали у нее раздражение.
– Не стоит прислушиваться к тому, о чем сплетничают придворные у тебя за спиной. И я ничем не могу тебе помочь. Однажды попробовала и заплатила за это своей свободой. У тебя хотя бы есть улыбка на лице и деньги в кармане, я и этим не могу похвастать. Гарри, наберись терпения и жди, как это делаю я, но старайся все же не тратить время впустую.
Гарри сразу скис.
– Ты говоришь мне это с тех пор, как меня короновали, а было это девять лет назад.
У Алиеноры в висках появилась пульсирующая боль.
– Другого совета у меня нет, – произнесла она утомленно. – Прости.
Тропинка
