должна была присутствовать на них, вести протокол, а также нужно было встретить всех членов комиссии, с каждым перемолвиться словом, предложить кому чаю, кому кофе, а до того еще и приготовить их.
– Рита! – позвал ее из кабинета муж Полины.
Впрочем, он теперь был для нее не мужем Полины, а Артемом Григорьевичем Скоробеевым, это Полина сделалась его женой. Хотя и не просто женой. Они так сошлись за то время, что Маргарита работала помощником у ее мужа, – не могли прожить дня, не переговорив хотя бы пару раз по телефону.
– Рита! – снова позвал Скоробеев. Дверь между ними была открыта, и он звал ее так, обычным образом, не по связи. – Ты мне срочно нужна! Где ты там?!
– Иду! – крикнула Маргарита, опуская телефонную трубку. Она разговаривала как раз с Полиной, и та просила ее последить за мужем. Заседание было последним перед Новым годом, и после него предполагалось отметить приближение праздника, – для этого дела весь холодильник у Маргариты был уже забит бутылками и снедью.
– Наконец-то! – сказал Скоробеев, когда она вошла. Он держался с нею по-свойски, как старший товарищ – действительно демократично. Демократия его и вознесла. Прежде он был рядовым научным сотрудником в заурядном НИИ. И вот из научсотров – в министры. – Я горло надсадил, пока тебя дозвался.
Маргарита промолчала. Ей по ее должности положено было молчать.
Срочно она была ему нужна – вычитать гранки его интервью, которое он давал одной из центральных газет. Гранки валялись у него в портфеле, он о них забыл, сейчас раскрыл портфель – и обнаружил.
– Должны будут сегодня звонить, нужно, чтоб ты просмотрела, – озабоченно-страдающе поджимая губы и наклоняя голову к плечу, сказал Скоробеев. У него была привычка так поджимать губы и наклонять голову, когда он просил о чем-то невозможном для исполнения.
– Когда? Прямо немедленно? – спросила Маргарита. – Сейчас уже все придут. Я не успею!
– Успеешь, успеешь, – ободряюще проговорил Скоробеев. – Закройся там в комнате и вычитай. Ничего, поболтаются тут, подождут, обойдутся без тебя. Вычитай, это сейчас важнее всего. Чтобы там ничего чужеродного не было! Ты знаешь, что я могу сказать, увидишь, если вдруг что не так.
Это было точно: Маргарита знала наизусть, что он может сказать. Скоробеев обожал давать интервью, давал их направо и налево, единственное условие – чтобы издание было демократической направленности, и говорил всем одно и то же, разве что разными словами, она бы могла уже и сама давать за него интервью. Во всяком случае, вычитывать их Скоробеев ей доверял и после нее больше уже в гранки не заглядывал.
Маргарита пошла в комнату, служившую прежде кабинетом заместителю партийного судьи, и заперлась в ней. Интервью было громадное, наверное, на полстраницы, ей требовалось не меньше получаса, чтобы вычитать его внимательно.
