с последней коробкой, выдохнул воздух, сдув ее с морды, и удовлетворенно помотал головой:
– Райское наслаждение. Ради этого мгновения стоило жить.
Женщина фыркнула.
– Вот, ради такого – тоже, – сказал жираф. – Люблю, когда удается поднять настроение друзьям.
– Да, надо признаться… – начал было мужчина и махнул рукой, решив не вспоминать заново о неудавшемся чаепитии с подстаканниками.
Жираф подогнул задние ноги и опустился на пол.
– Ну, расскажи что-нибудь, – попросила его женщина.
– Непременно, – кивнул жираф. – Готовится указ о производстве всех жирафов в генералы, слышали?
Он сказал это – и сам же, не выдержав, захохотал.
– А? Что? – спрашивал он сквозь смех. – Неплохо я буду выглядеть с погонами? Тем более генеральскими. А в генеральской фуражке для моих рогов пробьют специальные отверстия. А как на мне будут глядеться генеральские штаны с лампасами!
Мужчина, слушая жирафа, похмыкивал, посмеивался вслед ему, но женщину шутка жирафа не проняла и не понравилась.
– Очень интересная новость, – сказала она. – Слышали уже. Правда, будут производить не в генералы, а в золотари. Шея у вас длинная, будете ведро на веревке таскать. Вверх-вниз, туда-сюда.
– Ну зачем ты так, – поморщился мужчина. Ему стало неудобно за нее перед жирафом.
Но жираф не обиделся.
– В Америке, – сказал он, – изобрели кастрюлю, которая варит без всякого огня. Поддерживает стоградусную температуру в течение целых полутора часов! Молодцы американцы, да?
– Да что американцы. – Женщина пожала плечами. – Известное же дело, никакие не американцы, а какие-нибудь китайцы, или японцы, или наши же эмигранты. Американцы сами ни до чего додуматься не могут.
– Ну, это я не соглашусь, – упрямо помотал головой жираф. – И могут, и додумываются, и еще как. Я америкоман, и не скрываю этого. Великая нация!
– Великая, кто ж спорит, – подтвердил мужчина.
Но жирафу хотелось именно поспорить.
– И не убеждайте меня в противоположном, не надо. Все равно не убедите, – играя голосом, сказал он. – Американцы – великая нация, а вот испанцы, например, – это так себе.
– Это вдруг почему? – удивился мужчина.
– Или французы? – вопросительно произнес жираф. – Сальвадор Дали, художник этот, он кем был? Жил во Франции, но был испанцем? Или все же французом?
– Испанцем он был, испанцем, – подсказала женщина.
– Ну вот, значит, все правильно, значит, я испанцев имел в виду, – сказал жираф.
– Да почему же они «так себе»?! – не выдержал, воскликнул мужчина.
– Потому что этот Дали нарисовал горящего жирафа, – ответил, наконец, жираф. В голосе его кипел металл. – Он не мог придумать ничего более выразительного и отвечающего правде жизни. Почему жирафа? Вот ответьте мне, почему жирафа?
