еще и снова повернулся к мужчине.
– Почему выключаешь радио?
– Голова болит, – сказал мужчина.
– От чего, от радио?
– От радио, – подтвердил мужчина.
– А таблетку от головной боли принять?
– Зачем же таблетку, когда можно просто выключить, – прогундосил мужчина. Он почувствовал, кровь остановилась, отнял платок от носа, а следом обнаружил, что по-прежнему стоит на коленях и так, коленопреклоненно, разговаривает с ними. Словно какой-нибудь раб. Его мигом подняло с коленей, было мгновение – опахнуло страхом: снова заломят руку и снова бросят на пол, но этого не случилось, и его опахнуло новой волной радости. – Просто выключить – и никакой головной боли, – с этой радостью подтвердил он свои предыдущие слова.
Старшинствовавший за столом, бывший, возможно, начальником поезда, повернул голову к проводнику мужчины и, морща губы, покачал головой:
– Слышал? Я такого – чтоб больше ни разу. Разберись.
– Непременно. Обязательно. Все будет как должно, – продолжая сидеть по стойке «смирно», с глазами, полными осознания своей вины, быстро проговорил проводник.
– Пошел. Кругом марш, – глянув на мужчину, бросил старшинствовавший, возможно, начальник поезда.
– Простите! – выкрикнул мужчина. – А продукты? Как же продукты? Где их теперь покупать?
Ответом ему был новый взрыв хохота.
– Где ему покупать! Наглец! Ну, ни хрена будто не соображает! Хоть кол ему на голове теши!.. – хохотали сидевшие за столом.
И теперь проводник мужчины не предпринял попытки заступиться за него.
Потом проводник, что первым задал мужчине вопрос о радио, с той же суровостью, что вопросил: «Испорчено?» – наставил на него указательный палец:
– Все! Кончилась лафа! Устраивайтесь, кто как может. Кто как хочет. Хватит, наползались тут! Что, ресторан проходной дом вам? И нечего больше бухтеть, сказано – пошел!
Жаркая масса, бурно дышавшая в темноте рядом, вновь надвинулась на мужчину, взяла его за плечо и, развернув, двинула обратно к тамбурной двери – откуда пришел. В мужчине все возопило протестом, мысленно он отшвырнул от себя своего конвойного, вмазал его в стенку, вытолкал в окно, втрамбовал в колеблющийся под ногами, гудящий пол, но на самом деле куда ему было против этой горы мышц! Он стиснул зубы – и, ведомый направляющей рукой пышущей жаром массы, покорно проследовал к выходу.
Женщина, когда мужчина распахнул дверь в купе, сидела на полу. Со втянутой в плечи головой, беспомощно вскинутыми перед лицом руками – словно от кого-то защищаясь. В глазах ее, когда она метнула взгляд на вошедшего мужчину, он увидел ужас.
Слова гнева и возмущения, с которыми мужчина спешил к ней, чтобы рассказать о происшествии в ресторане, истаяли с языка, не сложившись в звуки. Он все понял. Она и в самом деле защищалась.
– Опять здесь? – бросился он к женщине. – Где?!
И
