01017 Я тоже жил язычеством судьбы,У страха задирал подолы
И видел гроздья, долы
И зелено-несущие столбы.
И тайны пах душней копны,
И смерти запах сладко-вязкий…
Но кто над вещью отнимал повязку —
Не видит больше глубины.
1111 | 01018 Какой-нибудь Григорий златоустно
Об адском рассуждал огне.
А мне,
А я, быть может, в мир пришел затем,
Чтобы сказать, что уши – лишнее искусство
На камне человечьей головы.
А вы,
А вам приятней слушать про огонь.
Но меня – не тронь!
1111 | 01019 Соль солона, как для домохозяек…
А ведь она горячее конской пены!
Но что там конь! – и это всякий знает,
Но, как судьбу, – не вдруг, а постепенно.
Я поджидал пророчества Эллады,
Трубы германской слушал протяженье,
И оказалось, что всего-то надо —
Щепотка соли на щепотку жженья.
11 | 01020 Она не мать – дите пометит nigil,
Как иудея – веселись пруссак!
До времени. И поперхнется Гегель,
И котелок собьется на висок.
С сухой руки треща слетят приметы,
И будешь – смертник, цыган, нищий, вор.
И, заполняя костные пустоты,
Польется жгучий ассирийский вар.
11 | 01021 Я обесславлен. Веселимся опять!
Я знаю только: после, если… – высь ли?
Но стены рухнут ноги целовать
От первого всесильного бессмыслья.
И сердце – стой! оставь хоть на глоток! —
Из-под ногтей течет – остановись! постой же!..
Но не у смерти клянчить на венок,
Как нету в мире меры для – о, Боже!
11 | 01022 Чумные статуи. Что мне до них? Лети
Несмытый призрак тела для отваги!
Безумие промасленной бумаги,
Костями оперившейся – лети!
Но что за вести в мраморном конверте?
Ужели грек рассудка не древней?!
И, вправду, жилы их помазаны бессмертьем,
Как липким медом… медом… медом. Нет!
11 | 01023 На сцене, скрипящей дощатым ампиром,
Где бьет балерина упрямым копытцем,
Властительный
