style="font-size:15px;"> – До шести успеем…
– Чего успеем? Я вас не понял, гражданочка.
– Не притворяйся, кобелек! Ты мне очень нравишься. Ты знаешь, кто я?
– Нет.
– Потом узнаешь… Короче, я хочу, чтобы ты вместе с орангутаном развлек меня.
– С каким орангутаном?
– С твоим земляком.
– А-а-а, с Иваном, что ли?
– Ну, да…
– Как развлек?
– Очень просто, и самым натуральным образом. Ты что, не мужик?
– Прямо здесь? А как же попутчики ваши?
– А они у меня вроде худсовета будут!
– Раиса Мартыновна, – вмешался в разговор Си-зарев. – Можно мне с Петей перекурить?
Они вышли в предбанник, Иван Иванович умолял своего земляка ехать домой, но тот уже изрядно опьянел и под воздействием розовой микстуры желал только пить и развлекаться.
– Моя Танька капустой пахнет квашеной, а от этой заразы так и веет, так и веет кокосами и сникерсами. А ноги у нее?! Как у сохатого! А грудь – глухарь позавидует.
Сизарев понял, что земляка не убедишь, и, махнув одной рукой, другой перекрестился.
– Хочу выпить за вас, красавица, – с пьяным форсом провозгласил Рыжов, войдя в теплое помещение.
– Хватит пить, дорогой. Давай раздевайся.
– Так сразу…
– А как же, ненаглядный мой?..
– Но ведь вы, пардон, при кавалерах…
– Рыжий, не испытывай моего терпения. Господа! – на этот раз властным тоном приказала Раиса Мартыновна. – Снимаем только по одному дублю. Поэтому принесите все необходимое: лучшую камеру, стойку, шприцы, крем для кожи.
– Раи-и-чка, пойдем в машину… – Рыжов отяжелел не на шутку.
– Там холодно, дорогой мой…
– Я согрею тебя…
– Ты лучше здесь мои ножки согрей, видишь, как они дрожат? – циркачка ловко сбросила с себя трико цвета розовой микстуры, и по избе, как по сигналу, разлилась легкая музыка.
Профессионалка начала с танца живота. Верхняя часть ее тела прикрывала белоснежная майка, а нижняя, удивительно стройная, мускулистая, словно задние ноги породистого жеребца, была голой.
Лосятник не выдержал, стал раздеваться.
– Ну, вот, давно бы так, – обрадовалась Раиса Мартыновна. – С общего плана переходим на укрупнение и снимаем все детали.
– А у меня их всего две, – мало что соображая, бубнил Рыжов и не замедлил снять сначала ватные брюки, потом теплые трусы. – Раи-и-ичка, а можно свет выключить?
– Не, дорогая горилла, в темноте я не найду тебя.
Извиваясь в танце, циркачка совсем близко подошла к лосятнику и вдруг, обхватив своими длинными ногами его веснушчатые конечности, застыла на мгновение и потянула к себе. Лосятник не выдержал и тоже потянулся к циркачке, стараясь как можно плотней приблизиться к ее телу. Но циркачка вовремя ускользнула из его рук, ловко «держала
