что в одном из складов есть жмых. Жмых – это прессованная подсолнечная шелуха, выжимки после приготовления подсолнечного масла. Этим жмыхом до войны подкармливали животных: лошадей, коров. Очевидно, он остался с довоенного времени. Ведь часть, где служил отец, была артиллерийская и орудия передвигались на конной тяге. Потому на довольствии было не мало лошадей.
Задняя стена этого склада выходила на нашу дорогу. Там мальчики расшатали одну доску, и маленькие кусочки этого жмыха сыпались в дырку. Они лазали туда потихоньку и собирали и грызли это лакомство. Иногда и нас малышей угощали, а где взяли не говорили. Все это в строгом секрете от бабушки. Однажды они опять отправились туда «на охоту». Я прицепилась за ними. Они меня гнать.
– Если Вы меня не возьмете с собой, пойду сейчас к бабушке и расскажу ей, что Вы куда-то собрались, а она не разрешала никуда уходить, – ехидничала я, – и тебе Женечка попадет.
– Ладно, Жень, пусть идет. Ну, смотри «мелочь», будешь ныть, побьем.
– Я не буду ныть, вот увидите, буду тихо. А Вы куда? – радостно заявила я.
– Куда надо, молчи, – строго приказал Женя.
Оказалось, ребята идут к складу. Страшно, там же часовой, с ружьем, но очень любопытно, зачем они туда идут?
Перебрались через дорогу к складу и стали собирать возле дыры кусочки жмыха. Но его было очень мало. Пробовали еще расшатывать доску, не помогает, не сыпется больше. Тогда Толя предложил:
– Давай Маша, мы тебя туда просунем, ты маленькая пролезешь и будешь нам подавать кусочки, а потом мы тебя вытащим.
Хоть и страшно, но интересно. Пролезла я дырку, подаю им жмых, его там огромные круги до самой почти крыши.
Набрали мальчики полные сумочки, стали меня тащить. Никак я назад не пролезу.
– Ладно, Маша, ты посиди тихо здесь, мы отнесем через дорогу сумки и спрячем там, потом придем и вытащим тебя. А то вдруг услышит часовой и отберет жмых.
Они убежали. А я стою в темном закутке, заваленном огромными кругами и так мне стало страшно, что я в одно мгновенье ока забралась по этим кругам под самый потолок сарая, где над входной дверью светилось маленькое окошко и принялась от страха реветь. Мне видно, как, напротив, у соседнего склада ходит часовой с ружьем и от этого становилось еще страшнее. Часовой услыхал, плачь ребенка, оглядывается, не поймет, откуда он доносится. Наконец догадался и открыл дверь склада, снял меня сверху.
– Ты как сюда попала малышка?
– Это наш Женька и Толька меня в дырку засунули, чтоб я им жмых подавала, а сами убежали, а я никак не вылезу.
Взял он меня на руки и огромное колесо жмыха и вынес меня на нашу дорогу.
– Иди домой к матери, – и ушел обратно на пост.
Я стою на дороге, рядом держусь за колесо жмыха, а оно с меня высотой, мне его не дотащить, а бросить жалко, я опять в рев.
А
