желание рука об руку с правительственными войсками сражаться с интервентами. Самоуверенный Гонсалес сообщал, однако, в столицу, что капитуляция вызвана не инцидентом с Дженкинсом, а его, Гонсалеса, военными успехами в Морелосе. Чтобы подчеркнуть полное умиротворение Морелоса, Гонсалес даже перенес свою штаб-квартиру в соседний штат Пуэбла, где продолжались операции против Феликса Диаса (под чьи знамена, кстати, перешли несколько партизанских отрядов сапатистов).
Казалось, что девятилетняя война в Морелосе действительно закончилась. Однако ряд видных генералов Сапаты (например, де ла О), сложив оружие и распустив отряды, продолжали отсиживаться в горах, ожидая дальнейшего развития ситуации. Собрать же отряды вновь было делом нескольких часов – население Морелоса по-прежнему полностью поддерживало Освободительную армию.
Между тем политика национального примирения Маганьи оказалась все же слишком поспешной. Уже 4 декабря 1919 года госсекретарь Лансинг не рекомендовал Сенату принимать антимексиканскую резолюцию, разработанную его же ведомством. На следующий день Дженкинс вышел из мексиканской тюрьмы. А 8 декабря резолюцию Фолла отверг сам президент Вильсон.
Таким образом, Карранса извлек из инцидента с Дженкинсом несомненную политическую выгоду: в стране несколько укрепился престиж президента как гаранта национальной независимости, а главное – в горах Морелоса продолжалась капитуляция сапатистских командиров. Наконец, американцы передумали разрывать отношения с Каррансой, после того как он выдвинул кандидатом в президенты откровенно проамериканского и консервативного Бонильяса.
Однако «дона Венуса» опять подвела излишняя самоуверенность. Морелос продолжал управляться как захваченная территория. Никаких выборов в штате, даже муниципальных, не проводилось. Но самой большой ошибкой властей была попытка ревизии аграрной реформы, которая была осуществлена в Морелосе Освободительной армией еще в 1914-1915 годах. Временный губернатор штата Тахонар формально предложил всем землевладельцам представить ему для утверждения свои права на собственность.[119] На этот призыв первыми откликнулись плантаторы, изгнанные из Морелоса еще в 1911 году Многие даже вернулись ради этого из эмиграции. Опять началось наступление на сельские общины, лишенные теперь вооруженной поддержки Освободительной армии. Гонсалес, управлявший Морелосом как своей вотчиной, распорядился передавать конфискованные плантации и заводы по производству сахара бывшим владельцам. Генерал уже рассматривал себя как кандидата на пост президента и стремился заручиться поддержкой наиболее обеспеченных слоев общества. Гонсалес не сомневался, что кандидатура Бонильяса была лишь приманкой для США и что Карранса, в конце концов, поддержит именно его, Гонсалеса как единственного генерала, способного противостоять Обрегону.
Предвыборный манифест Гонсалеса, с которым он выступил в ноябре 1919 года, был еще более консервативным
Womack J. Zapata and the Mexican Revolution. New York, 1969. P. 353.
