конца всей сансарической эволюции, а именно Просветления в нирване.
Это эзотерическое учение можно буквально изложить следующим образом. Материя, в ее разнообразных состояниях, твердом, жидком и газообразном, общая как для человеческого мира, так и мира более низких существ, постоянно трансмигрирует. То, что является специфически человеческим и специфически животным, таким и остается в соответствии с законами природы, устанавливающими, что подобное притягивает подобное и производит подобное, что все силы постоянно следуют путем наименьшего сопротивления, что высоко развитые составляющие сознания, связанные с комплексным человеческим сознанием, не могут быть уничтожены мгновенно, но для их дегенерации, окончательного уничтожения и трансмиграции требуется определенное время[36].
Соответственно, эзотеристы считают ненаучной веру в то, что человеческий жизненный поток, или принцип сознания, может реинкарнироваться в теле низшего существа в течение сорока девяти дней после выхода из оболочки человеческого тела, как это считают экзотеристы, которые понимают буквально доктрину перерождения, предлагаемую «Бардо Тхёдол».
Теперь мы попробуем взглянуть на символику Бардо, отражающую учение о перерождения, с эзотерической точки зрения. Для того чтобы истолковать используемые в книге символы, можно воспользоваться бесчисленными параллелями из совершенно различных источников, однако наиболее уместно сравнить наш текст с соответствующим отрывком из десятой книги «Государства» Платона, где дается ставшее классическим описание пребывания греческих героев в Сидпа Бардо – процесса выбирания тела для следующего воплощения.
Легенда Бардо, в том виде, в котором она изложена в «Государстве», рассказывает об Эре, сыне Армения, памфилянина по рождению, который, как говорит нам Платон, «был убит в бою, а десять дней спустя, когда тела мертвых забрали уже в состоянии разложения, оказалось, что гниение не тронуло его тело, и его отнесли домой, чтобы похоронить. И на двенадцатый день, когда он лежал на погребальном костре, он вернулся к жизни и рассказал о том, что видел в ином мире. Он сказал, что, когда душа его покинула тело, он отправился в путь с большой группой людей и они пришли в таинственное место, где в земле было два отверстия. Все они собрались вместе, а над ними были два других отверстия в небесах. В пространстве между ними сидели судьи, которые приказали праведным, после того как вынесли решение по ним и прикрепили свои приговоры у них на груди, подняться по небесному пути, что был по правую руку, и подобным же образом неправедным было велено спуститься по пути вниз, что по левую руку. Последние также несли символы своих деяний, однако прикрепленными к спине».
Описав суд в мире ином, очень напоминающий суд, описанный в нашем тексте, Платон рассказывает о подготовке душ греческих героев, пребывающих в Сидпа Бардо, к реинкарнации: «Чрезвычайно необычным было
Изучение «Законов Ману», авторитет которых считается ортодоксальными индусами неоспоримым, судя по всему, подтверждает эзотерическую интерпретацию (перевод сэра Уильяма Джонса в издании «Институт права в индуизме, или Законы Ману» (Institutes of Hindu Law or the Ordinances of Menu, London, 1825) и перевод Г. Бюлера в издании «Священные книги Востока» (The Sacred Books of the East, vol. xxv, Oxford, 1886)).
Сначала Ману устанавливает фундаментальные законы, гласящие, что «действие, возникающее из ума, из речи и из тела, производит или хорошие или дурные результаты; действия являются причиной состояний человека, высшего, среднего и низшего» и что «[Человек] получает [плоды] хорошего или дурного умственного [поступка] в своем уме, речевого [поступка] в своей речи, телесного [поступка] в своем теле» (перев. Бюлера, XII. 3, 8).
Затем Ману говорит о том, что человек является не простым, но сложным существом:
«Эту субстанцию, которая дает телу силу движения, мудрые называют
Другой внутренний дух, называемый
Эти двое, жизненный дух и обладающая разумом душа, не только тесно соединены с пятью первоэлементами, но и связаны с высшим духом, или божественной сущностью, которая наполняет все и всяческие существа» (XII. 12–14).
Судя по следующим словам, Ману, очевидно, хочет сказать, что только лишь этот «жизненный дух», или животная душа, а не «разумная душа», или сверхживотный принцип, способен переселяться в животных:
«После того как жизненная душа собрала плоды прегрешений, которые возникают из любви к чувственному [т. е. животному или скотскому] наслаждению, и приводят к страданиям, и после того, как таким образом лежащее на ней позорное пятно удалено, она снова приближается к этим двум самым прекрасным сущностям
Эти две сущности, слившиеся в одно целое, не зная снисхождения, изучают добродетели и пороки этой чувственной [или животной] души, в зависимости от которых она будет испытывать удовольствие или боль в настоящем или будущем мирах.
Если жизненный дух был по большей части праведным и порочным в небольшой степени, он наслаждается радостью в небесных сферах, вселяясь в тело, образованное из частиц чистого первоэлемента [т. е. эфира].
Однако же, если он привык предаваться пороку и редко поступал праведно, тогда пусть покинут его эти чистые элементы, и, имея более грубое тело из чувствительных нервов, он ощутит ту боль, на которую обречет его Яма:
После того как он вынесет те муки, к которым приговорит его Яма, и почти очистится, эти пять чистых элементов снова вернутся к нему в порядке, установленном природой» (XII. 18–22).
После дальнейшего описания науки перерождения в ее эзотерическом аспекте, Ману приходит к следующему выводу:
«Так, потворствуя чувственным [т. е. животным, или скотским] пристрастиям и пренебрегая выполнением обязанностей, самые низкие из людей, не ведая о святом искуплении, приобретают [в виде жизненного духа, но не в виде разумной души] самые низкие формы. Теперь послушайте подробнее и по порядку, в какие тела входит жизненный дух в этом мире и вследствие каких совершенных здесь грехов» (XII. 52–53).
Судя по тексту «Законов» в целом, Ману явно пытается не только изложить основную тему своего трактата, но и защитить законными и божественными санкциями догму о том, что личность брахмана священна и неприкосновенна, и поэтому особо выделяет грех убийства брахмана, упоминая об этом в первую очередь. Затем он говорит о грехе священника, употребляющего спиртные напитки, а затем о грехе похищения золота у священника. Во всех подобных случаях, как и во всем, что следует за ними, смысл, как мы уже отмечали выше, заключается в том, что «жизненный дух», или животная душа, отделенная от двух более высоких элементов сложной структуры человека, то есть «разумной души» и «божественной сущности», несут наказание в виде переселения в тела существ, стоящих ниже человека.
«Убийца брахмана [т. е. жизненный дух, или иррациональная животная душа убийцы брахмана] должен войти, в соответствии с обстоятельствами преступления, в тело собаки, дикого кабана, осла, верблюда, быка, козла, овцы, оленя, птицы,
В этой связи интересно заметить несколько соответствий между причиной и следствием, которые предлагают другие «Законы». Так, если человек крадет драгоценные вещи, он «родится в племени золотых дел мастеров [которые считались представителями очень низкой касты] или среди птиц, называемых
Понимая Ману в указанном смысле, эзотеристы отвергают такое распространенное и буквальное толкование «Законов Ману» в отношении доктрин перерождения и кармы, которое пропагандируют среди обывателей брахмины, преследующие тем самым, с точки зрения эзотеристов, собственные интересы.
Читателю следует обратить внимание на то, что в приведенных в этом примечании отрывках из перевода сэра Уильяма Джонса, курсивом отмечены вставки из комментариев к законам Ману, в частности взятые из
