мере среди культурных греков, посвященных в таинства.
Символизм, подобный тому, что использовал Платон, использовался и теми, кто записывал буддийские священные книги. В качестве примера можно привести легенду о рождении самого Будды, изложенную в версии северной школы. Отрывок из тибетской «Виная Питака», или «Дулва» (наиболее достоверной и, вероятно, древнейшей части «Бкан-хгьюр»), III, лист 452а экземпляра, хранящегося в Ист-Индиа-Офис в Калькутте, гласит:
«Итак, будущий Будда пребывал на небе Тушита и, зная, что время его пришло, предварительно узнал о пяти вещах: во-первых, о подходящей семье [в которой следует родиться], во-вторых, о стране; в-третьих, о времени; в-четвертых, о народе; в пятых, о женщине. И, придя к решению, что Махамайя – это именно та мать, которая ему нужна, в полночь он вошел в ее утробу в образе слона. Тогда у царицы было четыре сна: во-первых, она увидела, как в ее утробу входит белый слон с шестью бивнями; вовторых, она переместилась в верхнее пространство; в-третьих, она поднялась на огромную каменистую гору; в-четвертых, перед ней склонилось огромное множество людей.
Прорицатели предсказали, что она родит сына, обладающего тридцатью двумя признаками великого человека. “Если он останется дома, то станет правителем мира; но если сбреет волосы и бороду и, надев оранжевое одеяние, покинет свой дом, чтобы стать бездомным, и отречется от мира сего, то станет татхагатой, архатом, совершенно просветленным буддой”».
Кроме того, Джаттака южной школы, представляющая собой собрание народных легенд, народных верований и популярной мифологии, касающейся Будды и множества его инкарнаций, формировавшихся вокруг его личности в течение третьего столетия после его смерти[39], примерно так же, как легенды об Артуре формировались вокруг короля Артура, приписывает ему множество предыдущих рождений в форме низших существ. И хотя эзотеристы могли бы допустить, что через бесконечно отдаленные периоды эволюции подобное воплощение в низшее существо, может быть, и было бы возможным, они воспринимают те из них, которые якобы происходили в этот мировой период, как иносказательный образ, в то время как ортодоксальные тхеравадисты трактуют все буквально.
Во всяком случае, буквальная интерпретация Джаттаки, если принять во внимание, что она, с точки зрения эзотеристов, в основном является экзотерическим трактатом, предназначенным для обычных людей[40], выглядит более убедительной, чем то описание рождения Будды, которое дается в «Дулве». Кроме того, поскольку в священных палийских книгах имеется тождественное описание, где используется тот же символ, а именно белый слон с шестью бивнями, это говорит о том, что здесь мы видим пример использования совершенно определенного по своей цели символа, общего как для северного, так и для южного буддизма. Его даже экзотерист будет вынужден интерпретировать только как определенный образ.
Кроме того, поскольку, судя по всему, Джаттака в основном зиждется на популярной интерпретации, возможно,
Последователи тхеравады, наоборот, верят, что Джаттака была создана во времена Будды, и что ее стихи, но не проза, – это Его собственные слова.
Здесь снова, в противоположность данной точке зрения, южные буддисты утверждают, что стихотворная часть Джатаки – это наиболее сложная для понимания часть «Сутта Питика», и предназначена для изучения бодхисатвами, а не обычными людьми.
