и льдинки на волнах, он обезумел от страха. Заскулил, заторопился, но оставшиеся осколки стекла в окне сдерживали его толстый зад. В него из машины уперся Коля Прокопенко, а майор Романов, стоя одной ногой на льду, другой на капоте, тащил солдата за ворот.
С воплями, с матюжками Урченко удалось выдрать из окна, как через шинковку. Когда он, обезумевший и счастливый, стоял на льду, с его бедер, с шубы свисали клока. Следом за Славой из окна, без посторонней помощи, выскользнул Коля.
Возня возле единственного выхода продолжалась с полминуты. Но ждать, пока путь к нему освободится, было невтерпеж ожившим душам. Триполи подхватил топор с пола и в два приёма распорол над собой тент автомашины крест на крест, от трубки до трубки (ребра жесткости кузова). Бросив топор, встав ногами на скамьи, он, дрыгая ногами, ужом выполз на крышу. На четвереньках прополз по ней к переду машины, встал на капот, с него перепрыгнул на лед. Машина от его прыжка качнулась и осела ещё ниже.
Морёнов пришёл в себя. Но от ушиба в боку глубоко вздохнуть не мог, боль в рёбрах упреждала этот порыв. Не мог пошевелить и левой рукой. Правой же стал разминать грудную клетку, глядя в то же время на ноги Прокопенко, что выскользнули в окно. Хотел и сам последовать за ним, но на подоле его полушубка сидел Славка, обхватив колено.
– Ты чего сидишь?!.
– Не могу… Этот свинопас мне ногу разбомбил обухом, – простонал Славка, качаясь взад-вперёд.
– Некогда стонать! Лезь на крышу!.. – закричал Морёнов, увидев, как Триполи исчез в дыре.
Юрий схватил Славку под руку правой рукой и стал отдирать от скамьи. Потапов со стоном приподнялся.
– Славка, давай, давай! – застонал он от напряжения и боли в левой руке и боку.
Салон заполнялся водой. Она родничками процеживалась сквозь отверстия и не плотности пола, бортов, дверей. Юрий, помогая Потапову, поднялся на скамейки, чтобы не замочить валенки, стоял в машине, согнувшись пополам.
Потапов выкинул руки на крышу кабины, подтягиваясь на них и упираясь здоровой ногой на руку товарища, вытянул себя из машины. Сел на тент. Перед ним раскинулась полынья, в которой плавал ГАЗ-69. От возни в машине, «бобик» мягко качался, и о его борта хлюпала вода, и стучали льдинки. Они, с причмокиванием ударяясь об машину, казалось, присасывались к ней.
Полынья была широкой, пугающая своей чернотой и холодом. С больной ногой такую пропасть не перепрыгнуть. Славка повернулся к переду машины – капот еще не погрузился в воду. С него на лед перепрыгивал Коля. Урченко и Триполи подхватывали его. Они уже втроем кричали Потапову:
– Славка, давай сюда! Скорей!..
2
Как только в дыре исчезли валенки Потапова, Морёнов ухватился за края тента, намереваясь выскользнуть следом. Бросил взгляд в салон и опешил – на руле лежал Бабуля!
– Эй! Вовка, ты чего?.. – позвал его Морёнов.
Но Бабенков
