лицензии обычным торговцам, которые могли теперь продавать помимо прочих товаров еще и медикаменты. Это тоже привело к неожиданным для оккупантов результатам. Многие доминиканцы (в том числе и торговцы) превратились в самозваных докторов и рекомендовали покупателям лекарства, не зная точно, от чего они, собственно, помогают. Главным их мотивом было заработать деньги, а не помочь пациенту. На этом фоне не более чем иронией выглядело зафиксированное в новом законе о здравоохранении стремление освободить население от предрассудков, шарлатанства и культа вуду[100]. Несмотря на то, что знахарям и всякого рода шаманам по новому закону грозил год тюрьмы, для большинства доминиканцев их услуги оставались единственно доступной формой медицинской помощи.
Иногда новый закон нарушал и самые элементарные права доминиканцев. Например, американцы стали заставлять бедняков в трущобах Санто-Доминго за свой счет проводить у себя канализацию и водопровод. Но денег у большинства обитателей лачуг не было, и тогда американские власти стали сносить дома, лишая людей крыши над головой.
В 1921 году американская реформа здравоохранения, как и реформа образования, потерпела крах из-за падения мировых цен на сахар. Централизовав систему здравоохранения, американцы лишили всех стимулов доминиканских бизнесменов и богатых людей, которые раньше иногда финансировали в порядке благотворительности (или в расчете на поддержку на предстоявших выборах) местные больницы на своей малой родине. Теперь все деньги шли из Санто-Доминго, но суммы были еще меньше, чем те, что муниципалитеты выделяли на здравоохранение до оккупации. Если в 1920 году созданное американцами министерство здравоохранения имело бюджет в 253 тысячи песо, то годом позже – только 63 тысячи[101]. С такими деньгами министерство едва могло финансировать само себя. Американские офицеры отмечали, что на местах вся санитарно-гигиеническая деятельность была фактически прекращена.
После 1921 года американцы все еще пытались как-то бороться с эпидемиями тифа и оспы, но с каждым годом ассигнования на эти цели падали вместе с мировыми ценами на сахар. В 1923 году, когда власть перешла от оккупантов к временному доминиканскому правительству, бюджет министерства здравоохранения не превышал смехотворной суммы в 35,8 тысячи песо. Несколько улучшали положение только доходы от лотерей, предназначенные для развития (а, точнее сказать, поддержания) здравоохранения, которые составили в том же 1923 году 75 тысяч песо. На муниципальном уровне, который американцы фактически лишили собственных средств, положение было ужасающим. Персонал больниц и медпунктов не получал заработную плату месяцами.
Таким образом, к моменту прекращения оккупации положение в здравоохранении Доминиканской республики не сильно отличалось от 1916 года. Наследием американцев можно было признать разве только новое законодательство и несколько построенных в 1916-1924 годах больниц (которые, возможно,
