остались при нём, так и не достигнув ушей, как этого, стоящего перед ним нуля, так и компании во главе с Тишиной, которая не задумываясь о последствиях, вся без остатка вошла внутрь этого нулевого помещения.
– А здесь не так уж плохо. – Осматривая внутреннее помещение, этой, не такой уж и маленькой комнаты с двумя нулями, сделал вывод Тишина.
– Да, здесь всё есть для удобства времяпровождения. – Нажав на кнопку слива, отметился Точь.
– Ну что, не будем зря терять время и посмотрим, что сегодня для нас приготовила Комаша. – Посмотрев на Комашу и на висящее на стене зеркало, сказал Тишина.
– Да-да, дорогая, начнём с тебя. – Обнаружив нерешительность упомянутой Комаши, Тишина поспешил её успокоить и таким образом, заявить, что ей не отвертеться от своей первой демонстративной роли. На что Комаша, так хмыкает, как будто её уличили не в том, что есть на самом деле и, вздёрнув подбородок, а также вместе с ним свой и так задиристый носик, подходит к зеркалу, сбоку от которого стоял Тишина. Что сразу же заинтересовало и всех остальных, поспешивших присоединиться, пока что только к Тишине.
– Ух. – Только и смог что произнести Тишина, посмотрев на Комашу в отражении зеркала. Правда это «Ух», одновременно возникло внутри у всех стоявших и взиравших на это зеркальное отражение Комаши. Так это «Ух», очень чесалось на языке у Ростика, почувствовавшего себя в смятении от увиденного отражения Комаши, и не понимавшего, как он до этого момента не замечал в ней всего этого, что, как в сказке – ни пером не описать, ни …и так далее. Что касается Точа, имевшего глаз алмаз и смотрящего на мир с технической стороны, то такого рода восклицания, у него всегда возникали при виде отсутствии изъянов или другими словами совершенства.
Ну и конечно Мара, которая в отличие от всех них, не ограничилась данным восклицанием в единственном числе, а добавила к нему ещё одно «Ух», тем самым получив «Ух-ух». Ну и плюс ко всему, прибавила своё «Ну-ну».
Пока же все эти вольные зрители, любовались, анализировали и даже критически замечали недостатки внешнего вида Комаши, сама она, не могла устоять на одном месте и кружась вокруг своей оси, навлекала на себя ещё больше восторженности во взглядах мужской части компании.
– Значит, ты сегодня решила предстать перед нами в самом своём восхитительном наряде – мечты. – Уперевшись подбородком об подставленный снизу кулак (видимо для того чтобы придержать рот и не сболтнуть лишних восторженных слов), улыбающийся Тишина, знает, что говорит и тем более, на что намекает.
– А что, разве нельзя? – очень открытый и броский взмах платья Комаши, служит ответом всем им.
– Можно, но ты же знаешь, что меня не может не заботить нравственное здоровье нашего подопечного. Да и как отреагируют на тебя более чувствительные сердца, встретившие тебя на своём жизненном пути. – Покачал в ответ головой,
