самоубийство тоже вызывает вопросы. Не люблю такие прямые улики, которые не вызывают сомнений, настораживают они меня».
Голова заболела, и Лена, не глядя, вынула из ящика стола упаковку с обезболивающим и забросила в рот таблетку. Через час приехал Паровозников со списком тех, кто бывал в доме Стрелковых. Домработница даже дала каждому визитеру краткую характеристику, что было особенно кстати.
Первая же фамилия показалась Лене знакомой.
– Голицын, Голицын… Откуда я знаю эту фамилию? – пробормотала она и полезла в толстый ежедневник, куда привыкла записывать номера телефонов: не доверяла записной книжке мобильного.
Голицына не было, хотя Лена честно пересмотрела все исписанные странички.
– Может, показалось. Ладно, разберусь потом.
Бросив взгляд на часы, Лена обнаружила, что можно отлучиться на обед. Накинула плащ, вышла из кабинета и заглянула в дверь напротив:
– Николай Петрович, я в кафе сбегаю?
– А ты на два часа сегодня разве не вызывала никого? – Прокурор поднял на нее глаза и снял очки.
– На завтра. Сегодня неожиданно работа привалила.
– Ах да, Стрелковы. Ты зайди ко мне после обеда, подумаем.
Елена Крошина работала в прокуратуре уже десять лет. Пришла туда практиканткой и осталась, хотя родители думали, что дочь продолжит семейную традицию и станет адвокатом. Но Лена не хотела семейственности – боялась, что окажется под прессом родительского авторитета. Отец ничего не сказал, хотя и нахмурился недовольно, а мама долго пила в кухне валерьянку, картинно приложив руку ко лбу.
– Ты как себе это представляешь? – Она бросала на сидящую здесь же дочь пронизывающие взгляды. – Ты не желаешь, чтобы все думали, что мы тебя проталкиваем, неудобно тебе. А сталкиваться по делам с одним из нас тебе будет удобно?
– Мама, не преувеличивай. Ты давно не занимаешься уголовными преступлениями, у тебя другая специализация. А папа, мне кажется, даже не заметит.
– Конечно! Он не заметит, что следствие по делу ведет его дочь!
– Не драматизируй, – поморщилась Лена. – Можно подумать, я не в прокуратуру пошла, а, не знаю, в стрип-клуб.
– Еще не хватало! – рявкнула мама, позабыв о рюмке с валерьянкой.
– Вот видишь. А могло быть и так.
– Спасибо тебе, дорогая! Мы и так с отцом еле пережили твое увлечение пул-дэнсом.
– Наташа, прекрати! – властно сказал отец, появившись на пороге кухни. – Это ее жизнь и ее карьера, в конце концов. Пусть делает то, к чему лежит душа.
– Да, к осмотру трупов всяких бомжей душа у нее лежит!
– Хватит, я сказал. Давайте ужинать.
Слово Дениса Васильевича в семье всегда было последним. Наталья Ивановна молча вылила в раковину остатки валерьянки и принялась накрывать стол к ужину.
Столкнуться с отцом в суде за десять лет ей так и не пришлось, и Лена не знала, случайность ли это или
