ты сейчас уедешь, я с тобой расстанусь навсегда…
Несмотря на то что я ужасно испугалась, разум не покинул меня окончательно, и я подумала, что мое последнее предупреждение все-таки приведет его в чувство.
Взвизгнули тормоза, Андрей промчался мимо… Чуть меня не сбил.
…Андрей уехал, разные чужие люди, которые жили во мне, тоже удалились, и я осталась во дворе совершенно одна.
Поздно вечером раздался звонок в дверь. Я думала, это Андрей, и радостно бросилась открывать, а это оказалась Ирка-хомяк.
– Неужели ты так по мне соскучилась? – смутившись от радости, сказала она.
– Я…да.
– Я тоже тебя очень ждала. Много новостей. Мне необходимо подкорректировать галифе, – сказала Ирка, похлопав себя по бедрам. – Ну и остальное так, по мелочи. Нашла препарат, который разглаживает скорбную складку у губ и одновременно справляется с припухлостью нижнего века.
– Погода плохая, – вяло протянула Ольга. – Судьба демократии тоже внушает мне опасение.
– А что такое с демократией? – забеспокоилась я. Я полностью дистанцировалась от политики после того, как президент сказал, что теперь он будет все за меня делать: сам выбирать губернаторов и сам строить вертикаль своей власти, а я могу не беспокоиться и заниматься чистой наукой. Поэтому я ответила подчеркнуто равнодушно:
– Гарант Конституции сам знает, что делает.
– Да вот, думаю, нет ли у нас случайно угрозы диктатуры? Ты только представь – Интернет отключат, телефоны начнут прослушивать, – пугала меня Ольга. – Ну как, боишься?
– Надо подумать…
Вообще-то я много чего боюсь… Особенно я боюсь мышей, летучих и пешеходных, а еще мне страшно проходить мимо Большого дома. Я боюсь чекистов в кино, таких, с пронизывающим взглядом… А вот диктатуры как раз не боюсь…
– Хочешь, я тебе анекдот про Путина расскажу? – гордо проговорила я и задумалась: а что, если телефоны уже прослушиваются? Не-ет, я не борец. У меня на руках Мура, Лев Евгеньич, Савва Игнатьич. – Знаешь, Ольга, лучше я тебе про Чапаева расскажу или про глисту и булочку. А про Путина я не знаю анекдотов. Ни од-но-го.
Ольга вздохнула.
– Я себя неважно чувствую… Думаю, у меня осенняя усталость… Ну а как было в Риме, надеюсь, ужасно?
Ольга нисколько не хочет, чтобы мне было ужасно, просто подчеркивает неуместность излишних восторгов, когда в стране такая плохая погода и угроза демократии.
Я печально сказала, что Рим просто создан для любви, архитектура античная и потрясающая, и привела примеры из путеводителя «Афиша» («маршруты номер один-три»).
Впервые в жизни я что-то скрываю от Ольги и остальных подруг. Думаю, просто не хочу рассказывать про свой неудачный бенефис. Расскажу как-нибудь потом, когда мы с Андреем помиримся.
Под конец разговора Ольга в пятый раз сказала, что неважно себя чувствует и очень слаба, и попросила
