есть: не сухостои.
– Столько она не стоит.
– Учись по губам читать, Николай?
– Лай, не лай – дешевле не станет.
По первому снегу
Первый снег прикрыл листья, мусор, колдобины на дорогах, всю серо – желтую осень. Но уже отпечатались на нем следы нашей двойной жизни. Замести бы их, да нечем. Не пойдешь же с метлой по улице, как рябой Иван. У него сапоги сорок девятого размера, и жена Марья сразу узнает, ночевал он у Анки или нет. От ее заточенных ногтей и стал рябым Иван.
Не взял вчера метлу: снега не было. Теперь снова залепит лицо пластырем, который ему в аптеке дают без слов и со скидкой, как постоянному покупателю.
А это что? Уже тропинку пробили к Верке-самогонщице, хотя еще и утренняя синева не сошла с пороши. Ну, Колька с Гришкой понятно. Эти до работы завсегда похмеляются. По две ходки пусть сделали. Все равно тропинка как чищенная. Скорее всего, Петрович полз, и у него борода, как метла. Помогает Верке засыпать фляги сахаром, а уползает от нее тока по холодку: нутро, как положено, горит от первача, а тут снежок – прихватывай губами или всей нижней челюстью.
Смотрите, как протекторы отпечатались. Куда это Эльвира на своем джипе подалась? Обычно спит до обеда. В ночном клубе работает. Профессию не знаю, все время прыгает вокруг шеста. Она близорукая, еще в школе очки прогнули нос. Сейчас ходит без них. Говорит, главное, чтобы ее видели.
Блондина с брюнетом не различит, а вы – сигналы светофора. Три машины разбила…
Все же, куда она взыскалась поутру? Следы словно змеиные, зигзагом. Интересно, бывают змеи близорукими или нет? Надо у соседа спросить. Он кандидат ветеринарных наук. Кстати, а вон и его заячий след. Ходит он на костылях, так как одна нога заметно короче. Даже с костылями падает, если скользкий уклон. Сегодня упал три раза – столько вмятин отпечаталось на первом снегу. Давали ему квартиру в двух шагах от института – не согласился: мол, не инвалид и может любому нос утереть. А сам к остановке до людского потока добирается.
Снег, снежок, белая метелица. Лидка в лисьей шубе пробирается к подъезду через двор. Веки опущены, припухли. Она поет в хоре блудливых дев. Ну, ну, не шумите! Зато честно и правдиво. Кто сейчас ходит на хоры? А к ним валом валят.
Наверное, идет с репетиции. Дворник появился с широкой лопатой, и к ней расчищает дорожку. Уважает Лидку. Завсегда на чекушку даст, не какая-то там доморощенная цаца, своя в доску.
В лифте
Лифт остановился между 35 и 36 этажами.
– Говорил, не надо было садиться седьмому: в нем трое таких, как я, – сказал средних лет мужчина с чемоданчиком в руке.
– Я без лифта и на третий этаж не заберусь: ноги на такой вес не рассчитаны. На ступеньках расшибусь в лепешку.
– А я, наоборот, в лифте первый раз, хотя живу на сороковом этаже десятый год, – заметил я.
– Все время поднимался на своих двоих? – удивилась взлохмаченная девица. Такими выглядят после боя без правил.
– У меня клаустрофобия, боюсь замкнутого пространства. Я и на работу уходил всегда на полчаса раньше.
