принять или отказаться. Последнее – без всяких последствий, даю вам слово.
– Какое предложение?
Вместо ответа Алекс подцепил вилкой сочный кусочек лангуста, неторопливо прожевал и запил вином. Несомненно, шеф-повар «Азимута» сегодня был в особенно удачном расположении духа.
– Вы же понимаете, что я не смогу отдать вам эти деньги, – тихо проговорила Маред, глядя мимо Алекса и снова комкая в пальцах салфетку.
– Разве я сказал хоть слово о деньгах?
За пару столиков от них заливисто рассмеялась женщина, хохотнул мужчина. И без того напряженная девушка вздрогнула, едва не уронив стакан. Что же ты такая нервная, девочка? И почему боишься огня? Служба безопасности юридического дома проделала отличную работу за эти полдня, хотя ее начальник, поднятый с постели в седьмом часу утра, очень сдержанно отозвался о манере лэрда давать задания. Ничего, справились. Выяснили достаточно, чтобы Алекс мог сделать свой ход. А вот про огонь там не было… И про то, почему у вдовы неплохо обеспеченного тьена одно-единственное приличное платье, да и то – форма. И манжеты этого платья изрядно поношены и хорошо знакомы с утюгом, которым отпаривают сукно, чтоб не лоснилось. Это Алекс хорошо помнил по своему опыту: когда у тебя всего один приличный костюм, над ним трясешься больше, чем над собственной шкурой. Шкура что, она зарастет. Впрочем, хватит воспоминаний.
Так же неторопливо доев, Алекс положил прибор, слегка откинулся на высокую спинку стула. Дождался, пока официант уберет тарелки и вернется.
– Сегодня я выпью кофе. Сделайте по-восточному, с пряностями. Тьена Уинни?
– Кофе, – отозвалась девчонка, даже не глянув в меню, и уточнила, сумрачно глянув на официанта: – Черный, без сахара. И покрепче, не дамский.
Еще пару минут они просидели в молчании. Маред расправила измятую салфетку и не слишком старательно складывала из нее какую-то фигурку, уткнувшись взглядом в стол. В такой позе было хорошо видно, что ресницы и брови у нее не накрашены и вообще на лице никаких следов косметики. Это было непривычно – в окружении Алекса женщины тщательно следили за собой, – но, пожалуй, мило и приятно. Ему никогда не нравился вкус помады, да и тушь не потечет в самый неподходящий момент.
Он еще раз окинул взглядом фигуру девушки, совершенно не старавшейся принять кокетливую или хотя бы привлекательную позу. Чуть обожженную ясеневую столешницу покрывала резьба, изображающая старинную карту. Вот ее-то Маред и разглядывала с таким упорством, словно в жизни не видела ничего интереснее пунктиров морских течений и розы ветров. И лишь дождавшись, пока на столе появятся дымящиеся чашки из белоснежного фарфора, подняла на Алекса умилительно мрачный взгляд.
– Итак, – мягко сказал Алекс, сделав маленький глоток и отставив слишком горячий кофе. – Позвольте для начала рассказать то, что я о вас знаю.
Поймал взгляд, в котором к мрачности начало примешиваться удивление, и продолжил, размеренно роняя слова:
– Тьена Маред Уинни, в девичестве Крепель, вдова
