познал сопредельность.
В полночь, нарушив единство бытья,
полтора полтергейста взвывает,
когда граждане, теша трагизм жития,
друг друга впотьмах лобызают.
Розу Мира жрецы посадили пучком
под носом Кумира-Колосса
и, дивясь, для чего ж она акает ом,
разгадали, что просит навоза.
Из эфира торчит показной коррелят
невылупленных квинтэссенций,
людям дурит он воззренческий взгляд,
чтобы оттоль ненаглядно смотреться.
Не чужд даже строгий конторский закон
чудодейственного диссонанса:
ведь невидимый Некто нигде не учтен,
а съедает державы финансы.
Панацеи хотят от оккультных наук,
чтоб лечить свой кирдык, человеки;
в лучшем мире им будет получше каюк,
с гаком ночь, и фонарь, и аптека.
Мистическая картина мира
Пшик незнамо чего с крыш, когда не светло,
Интонации усугубляет.
Чают семь серафимов оседлать НЛО,
Он им черта с два обещает.
Умный фермер двусмысленно высказал «кыш»
Синей птице, что лезет в объятья.
Дистрибьютор Земли предлагает гашиш
Перелетным по разуму братьям.
Над бойницами дым трубки мира висит.
В казарме форсят ополченцы.
Заценив габариты Наташ, Карменсит,
Белый свет покидают пришельцы.
Вместо оных гуськом из-за третьих небес
Выплывают нагие фантомы,
В коих ракурсы дюже сомнительных мест
Слегка прикрывают помпоны.
Тень, что возлезла на утлый плетень,
Антитезисы тьмы возглашает
И, трагически темя спихнув набекрень,
Риторичный вопрос вопрошает.
Стремглав из больницы взлетает душа,
Не поняв на себе безголовость;
В рай несясь, хочет выкинуть все антраша,
Тут ее приструнила безногость.
.
И мнится, что сам олигарх эмпирей
Бросил в шапку пред лирою мира…
Но всегда спиритизм из природы вещей
Выживают ученые мымры.
Однако научный зондаж и маневр
Не испортят чудесной обедни.
Плюют допотопные лики химер
В купорос оловянный да медный.
А любой целлулоид, нейлон, полимер,
Если глянуть воочию, как старовер,
Или сделать его третьим глазом обмер,
Окажется, что – беспредметный.
Импрессионистские картины
Айва, избежав ипостаси варенья,
Влипла
