потому что это… Эд, как она это назвала?
– Богохульство, – подсказал Эд.
– Точно, богохульство. Моя мать знакома с медиумом, и та сказала, что амулет работает. Если понадобится. Она сказала, что любой крестик работает.
Микс принялся изучать крестик. На его взгляд, крестик был уродливым, камни – слишком явными стекляшками, а серебро смахивало на никель. Но тем не менее это был крестик, и он мог совершить чудо. Если бросить его в Реджи или просто подержать перед ним, призрак испарится как дымка или джинн.
Гвендолин нашла у себя в спальне пластиковую кость. Поначалу она не поняла, что это за штука и как туда попала, но потом вспомнила, как собачка Олив с ней играла. Она предложила кость Отто, но тот с презрением отскочил – кость пахла собакой. Завернув кость в газету, Гвендолин положила ее в стиральную машину, ожидая, когда Олив позвонит и поведает о потере.
Когда финансы сократились, Гвендолин стала очень бережливой и не любила тратиться даже на лишние телефонные разговоры. Если Олив нужна собачья игрушка, пусть сама звонит и забирает. Но шли дни, а никто не звонил и не приходил. Гвендолин включала машинку, лишь когда набиралась куча белья. В итоге она чуть не постирала кость и газету, но вовремя заметила их.
В округе было несколько маленьких азиатских лавочек и большой супермаркет на пересечении Лэдброук-гроув и Вестбурн-гроув, где Гвендолин делала покупки, внимательно сравнивая цены – она считала каждый пенни. По дороге в любой из этих магазинов она проходила мимо дома Олив. Надев черный шелковый плащ с маленькими пуговицами и небольшую соломенную шляпку, поскольку день был солнечным, Гвендолин положила кость на дно клетчатой сумки на колесиках, которой было всего девять лет и она прекрасно сохранилась.
Гвендолин позвонила в дверь Олив. Никто не отвечал. Портье, которого она попросила позвонить по телефону, сообщил, что никто не отвечает, и вспомнил, что видел, как она уходила. Досадно. Что за безответственность – оставить мусор в чужом доме и даже не догадываться о своей оплошности. Ей захотелось выбросить кость в ближайшую урну, но она усомнилась, а законно ли это. Вдруг это могут приравнять к краже?
После чтения Гвендолин больше всего любила ходить по магазинам. И не потому, что ей нравилось покупать, или разглядывать товар, или общаться с персоналом – просто ей приходилось сравнивать цены, чтобы экономить деньги. Она не была дурой и отлично понимала, что, купив соус здесь, а сыр чеддер там, экономит не больше двадцати пенсов в день. Но для нее это была игра, и поход от супермаркета на Портобелло-роуд в «Сэйнсбери» доставлял ей удовольствие, а не утомлял. Кроме того, ее путь лежал мимо дома, где много лет назад работал доктор Ривз. Теперь уже боль воспоминаний сменилась легкой ностальгией, а также новой надеждой, разбуженной заметкой в «Телеграф».
Сразу после войны Чосеры подумывали ходить к доктору Одессу. Но первые симптомы болезни миссис Чосер вынудили их отказаться от этой затеи. Колвилл-сквер слишком далеко, а доктор Ривз принимал на Лэдброук-гроув. После того судебного процесса, о котором кричали все газеты, Гвендолин узнала,
