Воображение невольно возвращало и возвращало его, все чаще, к аппетитного вида, запаха и вкуса блюдам. К этому теперь добавилась печаль и грусть щемящие сердце:
«… Ведь, нет Мариам и обратиться не к кому мне. Я – один. Один против этого дышащего безразличием, холодного мира, где власть захватили демофилины…»
Хотелось махнуть на все рукой, сесть на тротуар и заснуть, умереть, уйти из этого несправедливого существования.
Хотелось, но живущая в нем некая вера, в нечто, не понятно на логическом уровне во что, заставляла идти вперед и искать, искать выход из ситуации…
«Сдаваться не умею, нельзя… Надо идти, искать выход, ведь, я – прав… Надо идти… Сын совсем еще несмышленыш и права не имею в беде бросать его…», – слабые движения мыслей силу пытались в нем возродить… Он шел, заставлял себя идти…
Еще шаг и вдруг замечает впереди базар, рынок на Матвейчике. Вспоминает как сюда приходили они с Мариам и она, прежде чем купить что-то, обязательно пробовала кусочки солений, копчений…
«Я здесь, хоть что-то, попробовав, съем!», – обрадовался Санек.
Заходит. Подходит к первой, второй продавщице. Женщины окидывают его вопросительным взглядом и последняя, словно в порядке вещей, запросто спрашивает:
– Есть хочешь?
– Д-а-аа, – недоуменно протянул Сашек, – а как вы узнали, – спросил, беря из ее рук помидор.
– Сын у меня такой же….Да, у вас на лице все написано…, – сказала, вытащила из-под прилавка сверток, развернула и протянула ему, доброжелательно улыбаясь, два бутерброда: один с сыром, другой с ветчиной…
Утолив голод почувствовал, что взбешенные кони-мысли начали успокаиваться и направились в конструктивное движение.
Мучимый безысходностью вдруг вспомнил, что мать Валерия передала требование дяди устроиться через знакомого в приватизационное агентство.
«Да, наша страна уже независима, есть приватизационное агентство…», – отметил про себя Санек.
Пришел туда. Здесь его с распростертыми объятиями встретил школьный друг дяди Валерия, один из руководителей…
Так Александр, под именем Валерия Саблина, оказался в приватизационном агентстве, на «кухне», где готовили первое, второе, третье «блюда» для всех: своих и чужих, в организации, которая разрезала торт – собственность – и раздавала куски пирога.
Стал работником госструктуры, которая взяла на себя функцию справедливого перераспределения собственности.
В «империи» Советский Союз юридически все принадлежало государству. Фактически пользовались ресурсами управленцы, номенклатура коммунистической партии.
После выхода из СССР, приняли закон о частной собственности, объявив о возврате ее бывшим владельцам и передаче всем той, которая была общественной.
Каждому жителю страны нашей были выданы
