в поступках главенствует Он.
Горжусь я Россией, ей предан безмерно,
Любимой Отчизне земной мой поклон.
Огонь
Что на огонь смотреть, возможно, долго, вечно,
Не первый я открыл вам сей «большой» секрет,
И этот феномен чарующий видение, конечно,
И трудно однозначный дать нам на него ответ.
Огонь, он, и стихия, и что невинный ребенок,
Разрушить может и в прогрессе – чародей.
Мы любим языки костра почти, что с пеленок
И много приносит горя при пожаре для людей.
На языки огня смотреть приятно очень,
Мечтать о вечном или создавать в доме уют,
И, если дружен с ним, союз с огнем твой прочен —
Не громовержец, а кузнец судьбы его зовут.
Мне нравится треск дров, как их съедает пламя,
И тленность, что сгорит, уж точно сгнить не сможет,
И в сердце есть огонь, и в кумаче кровь-знамя,
И в пламенности чувств, что разум в лавры сложит.
Память
Семидесятая весна
Семидесятую весна, цветущий месяц май,
Парадами с салютами Победу отмечай.
Сирень с черемухой на плитах обелиска,
В честь павшим героям поклонимся низко.
Фронтовики торопятся нам передать завет —
На их плечах Победа, от павших амулет.
Счастливая и с горечью, кто дожил, слеза:
Разгонит вмиг сомнения майская гроза.
Не гнутся ветераны под грузом тех наград,
Героев грудь завешана, не знавшая преград,
Что Родина отметила их подвиг и отвагу —
За мужество в бою, за Сталинград и Прагу.
Ветер вольготно трепещет Победы знамена,
В тесном строю за колонной идет колона…
Цветы в руках, на ликующих лицах улыбки —
Семидесятая весна, Мир на века, не зыбкий!
А, что же было, если
А, что же было, если бы отцы и деды
Не стали кровь на фронте проливать?
Как жили бы и те, кто «прут» на нас, соседи,
Европа вся могла бы процветать?
Пусть кто-то скажет – было б всё прекрасно,
Цветет Германия и жизнь там рай,
И жертвы ради брена все напрасны,
И от Ламанша до Курил был Рейха край.
Пожалуй, вам так просто не отвечу —
А набатом порву я свой голос,
Чтоб собрать всех павших на встречу —
