соседи диву давались, мол, такая скромница днем, ночами, ночами-то что вытворяет. Беспокоились. И не зря. Наш-то призрак совсем распоясался: чаек пьет, а чашку об пол бьет! Толкаться начал – то по плечу девушку хлопнет, то ножку подставит, а то маску с гвоздя стащит и затопчет.
И все ему с рук сходило: поплачет девушка, да и дальше живет. От этого наш призрак совсем озлобился, новые пакости придумывать начал. И так допёк жиличку, что придумала она вот что.
В ночь полнолуния села у зеркала, в семи зеркалах отразившись. Свечу красную поставила и во все глаза смотрит да приговаривает с завыванием:
– Приди ко мне суженый ряженый….у-у-у…а-а-а, приди, приди-и-и!
Не выдержал призрак, очень смешно ему было девушке в зеркалах показаться. Сгонял по-быстрому на улицу, шляпу снял с какого-то господина, нарядился в шляпу-то и выступил в зеркале перед девушкой. Глаза свои для пущего впечатления совсем из орбит высунул, вроде, мол, поражен её красотой неземной. А девушка не отпрянула, смотрит на призрака через зеркало и не оборачивается. Ему интересно – что это она удумала, он ближе, ближе подходит, ишь, замерла, вот сейчас как схватит и задушит глупую девчонку! Сердится призрак – почему не боится бессовестная?
А девушка откуда-то платок черный вытащила и в призрака, не оглядываясь, бросила. Вот он испугался, аж присел от страха. А она его хвать, да узлом платок вокруг обормота обвязала, не выберешься, все выкрикивала какие-то слова, от которых призрак в замешательство пришел. Вроде как матерные, да нет, не может быть, такая скромница. Да вот беда, время в раздумьях потерял и не заметил сам, как в воде оказался, да еще со всех сторон черным платком связанный. Это его девушка к реке унесла, камень привязала, да утопила.
Так и лежит теперь на дне, никто бедного не развяжет, не позовет, холодно ему там, наверное. А и пусть поостынет, может, подобреет. Когда-нибудь и его достанут, вместо утопленника, придумает что-нибудь.
Только что с девушкой потом случилось, я не знаю. Да и не о ней речь, а о том, что всякому страху когда-нибудь конец приходит. Но чтобы это понять, страх все-таки должен где-то поблизости быть, ведь так, читатель?
Чудо в перьях для КАзимира
«Торопился Идан к возлюбленной Марфе. Не дожидаясь, когда отдохнут кони, оставил своего каурого в обозе с купцами, а сам пешком пошёл к суженой. Торопился, шел напрямик через лес, проваливаясь то и дело в глубокий снег. А как вышел из лесу в поле – завьюжило, потемнело. Остановился молодец, не знает, в какую сторону идти, закружила его метель. И почудились ему в завывании ветра слова:
– Взгляни на меня, Идан, куда торопишься? Я – Королева Метель, люб ты мне, останься со мной, не пожалеешь…
Не оглядывается Идан, идёт дальше, а в какую сторону, не знает, но верит – ждет его Марфа, у окна сидит, не велит останавливаться.
У-у-у, оглянись, Идан, остановись! – злилась метель, завывала,
