почудилось, оземь.Но горит, не снижая накал
рыжим светом волшебная осень.
Горьковатые кисти рябин
освещает осеннее утро.
Бескорыстно сюжеты картин
дарит осень и нежно и мудро.
Я б одну написал, если б смог:
Осень. Озимь—тонка и капризна.
Пробивается хрупкий росток.
И любовь. И весна. И Отчизна.
Нам придётся писать и стирать.
Вы словам ядовитым не верьте
в то, что осень—пора умирать,
потому что в ней—таинство Смерти.
Преходящий весенний угар—
буйство красок цветных на мольберте.
Осень—это божественный дар,
царство Жизни, не таинство Смерти.
Если б вдруг я художником стал,
на бескрайних просторах Отчизны
я бы сутками осень писал,
потому что в ней—таинство Жизни.
Лист осенний, свершай же свой круг!
Полыхайте, багряные кисти!
Умирают осенние листья,
пряча землю родную от вьюг.
Отдел по наблюдению за воробьями
На работе я сижу, как царь на троне.
Воробьи галдят, как будто бы в лесу.
Выше—бывший из министров обороны,
да ещё—лихая группа Инфо-СУ.
Здесь, как все вокруг, смеются и страдают,
отмечая дни рождения, поют.
Истребители вот точно не летают,
их здесь только на бумаге создают.
Царь так царь. Пусть буду с этим штампом,
с воробьями это было решено.
Захожу в свой кабинет, включаю лампу,
за окно в кормушку высыплю пшено.
Воробьи – нахалы, словно наважденье,
вырывают друг у друга корм из рук.
Я же царь у вас, имейте уваженье.
А они заходят вновь на новый круг.
Про мораль они не слышали такую,
и приходят, и уходят налегке.
Вновь и вновь свою кормушку атакуют,
как лихие истребители в пике.
Так хотелось упорядочить нахалов,
подравнять, не допуская до беды!
Но они склевали всё и помахали
мне до следующей порции еды.
Что за царь без боевой своей дружинки?
Что за деспот без маханья булавой?
Тихо падают и кружатся снежинки
над моей посеребрённой головой.
Рой снежинок на карнизе тихо тает.
В кабинете моём сказочный уют.
Хорошо здесь самолёты не летают.
Здесь их только на бумаге создают.
Крем-брюле
Мы с подругой
ели крем-брюле.
Руки-ноги
были на руле.
Крем-брюле
теперь везде: на стёклах,
зеркалах, капоте и крыле.
Список Форбса
Мало смысла и много риска,
а ещё – дешёвого форса
в ежегодных посланиях – списках
широко известного Форбса.
Был вчера – всей нефти владелец,
равный возле аристократов,
а сегодня
