день рождения в октябре!), но я был впервые со старшими как бы на равных. О казацкой старине говорили, о войне минувшей, о полтавской баталии, о недавних революционных событиях… Не было ни у кого, ни почитания самодержца, ни умиления его приездом. Петра Первого скупо, по-казацки, добрым словом вспоминали, Екатерину Вторую так ругали[31], что мне велели уши затыкать в прямом смысле слова, в общем сами по себе были: вблизи от дворца и в то же время страшно от него далеко.
В тот день я не знал, не ведал, что пройдет десять лет, и я, молодой боец бригады Котовского, промчусь по украинским степям, по старым казацким путям за красным знаменем. А у наших предков запорожцев боевое знамя тоже было красных цветов – только не алое, не бордовое, а малиновое. Не знал, не ведал, что буду рассказывать своим бойцам и раненым как комиссар санпоезда о казацкой старине, о своём детстве, о рабочих Полтавы, о первой русской революции, участником которой был мой отец, о том, как я, учащийся реального училища второго класса, во время летних каникул в легендарном гоголевском селе Диканька праздновал Виктории Полтавской юбилей.
1969–1978
Как я стал котовцем
О Григории Ивановиче Котовском мне говорили, что он величественный как полководец. Рядом с Котовским сам черт не брат. Каким я его первый раз увидел? Был он высокий, ладный, подтянутый, стройный. Гимнастерка на нём светло-серая, словно специально пригнана, брюки слегка отутюжены, красного цвета. Красной была и фуражка.
Каждый день он пудовыми гирями упражнялся, «крестился ими», как говорили бойцы. Обливался ледяной водой, не курил, не пил. Зато очень любил молоко, овощи, фрукты. В разговоре слегка заикался, даже когда командовал: «По-вод!» Коней просто обожал. Подберёт себе лошадь, снимет шпоры, если почувствует, что лошадь щекотки боится, и несколько дней только на ней и гарцует. Потом другого коня объезжать начинает. О лошадях всегда заботился. Помню, как отругал одного бойца за то, что тот коней на солнцепёке держит:
– Давай лошадей в рощу, в тенёк!
Перед водопоем сам лично обязательно пробы воды брал. За кормом следил.
У него конь один был, рыжий. Такой аккуратный – даже косточки выплёвывал, когда вишнями угощался!
Мне Котовский при первой встрече так сказал:
– Иди в пеший полк, раз у тебя коня нет.
А порой решал спорные вопросы так: приказывал бойцу-претенденту на неосёдланного коня сесть, коня легонько хлестанёт, конь взовьётся. Упал – ступай в пехоту. Удержался – твой конь!
Забегая вперёд, скажу, что и младшие командиры на подобный манер бойцов тренировали. Мой наставник, например, учил меня без седла прижимать ляжками к бокам коня царские пятаки. Упал хоть один пятак на землю – плохо, оба упали – очень плохо, сам упал – считай, погиб. Так он нас к боям, к ранениям готовил.
Спрашиваю Котовского:
– А где же мне
Не забыли мои давние родичи и их друзья-соседи о повелении Екатерины II закрепостить крестьян Киевского, Черниговского и Новгород-Северского наместничеств в 1783 году
