больше вопросов нет, записываем всех присутствующих мужчин мужского пола, исключения – тяжело больные при предъявлении соответствующей справки.
Присутствующие поспешили покинуть зал.
– Перекрыть все выходы, – не растерялся Алексей Николаевич.
Степан Арсеньевич с журналом быстро пробежал к единственному выходу, уже оперативно перекрытому шваброй Катерины Павловны. Он одобрительно похлопал ее по плечу и произнес:
– Выпускать только при наличии явно выраженных признаков женского пола.
Доярка Валя, гордо выставив вперед грудь, вышла из зала, за ней последовали остальные, имеющие подобные признаки. Мужская половина зала заметно погрустнела.
– Каждому будет присвоен индивидуальный номер и сообщена дата дежурства, согласно полученным координатам, записанные должны явиться к 17-ти часам указанного дня к секретарю и получить положенную амуницию. В восемь утра следующего дня явиться туда же для сдачи колхозного имущества и доложения обстановки, – по-военному объявлял Алексей Николаевич, шагая по сцене. – Кроме того, на дни, которые являются праздничными, либо выходными, лицо, попавшее в этот период дежурства, будет проинструктировано отдельным образом.
Степан Арсеньевич пытался записать «желающих», которых собственно-то и не выявлялось совершенно. Тем временем Катерина Павловна со шлагбаумом в виде швабры производила разделение женского и мужского полов, а Алексей Николаевич следил за порядком в зале. Возле сельского головы собралась толпа мужчин в возрасте от 25 до 85 лет, каждый из их пытался в устной форме доказать свою непригодность к дежурству по состоянию здоровья, на что Степан Арсеньевич иногда выкрикивал «Справку, будьте любезны». Шум все усиливался, пока деда Ивана не осенило.
– Тофарищи, у наф ше ефть дофтор.
На секунду наступила тишина, но вскоре смысл и существенность высказывания деда Вани дошел до присутствующих, и они кинулись к Семену Васильевичу. Последний грустно сидел на месте, желания вступать в дежурство у него тоже не было. Сергей с интересом проследил движение тяжело больных, и снова принялся наблюдать за Катериной Павловной.
Представитель пожарной части Виктор Кузьмич пытался восхититься ее прелестями, цитировал раннего Есенина и нежно поглаживал руку уборщицы, лежащую на швабре. Катерина Павловна, смущенно потупив взгляд, томно вздыхала и скребла носком ботинка кусок грязи, въевшийся в линолеум. Сергей достал из нагрудного кармана блокнот с маленькой линеечкой, вырвал листик и скатал его в шарик. Оглядевшись по сторонам, он сконструировал ручную катапульту, прицелился и направил шарик в Виктора Кузьмича.
– Прямое попадание, – равнодушно прошептал Сергей и вновь принялся изучать спичечный коробок.
Виктор Кузьмич потер место попадания, осмотрел зал и вновь обратился к Катерине Павловне:
– Катенька, я наблюдал несравненной красоты цветы, растущие на клумбе около Вашего
