Господь, предоставляя всем только благо, распределяет его так, что благо для одних превращается в зло для других».
Как-то к Льву Толстому явилась целая делегация высокопоставленных чиновников с вопросом; «Какая ценность является основной в нашем обществе? Мы полагаем, – отметили при этом они, – что нет ничего выше власти, за которую борются все изо всех сил, и достигая ее, получают всё возможное в обществе!»
Толстой посмотрел на них с сожалением и произнес: «Если власть есть основная человеческая ценность, то тогда чем отличается обезьяний альфа-самец от любого власть имущего!?»
«Всегда ли благоразумие оправдано?» – Задали вопрос Льву Толстому.
«Отнюдь нет. – Ответил Толстой. – Благоразумие питает надежду на благоприятный исход даже тогда, когда он случится не может».
«Почему благие намерения, как правило, ведут к краху?» – спросили у Льва Толстого любознательные посетители его имения.
«Объяснение тут очевидное, – ответил Толстой. – Каждый человек мечтает прожить свою жизнь как следует, не зная точно, куда следовать».
«Чем отличаются друг от друга глупцы, хитрецы, умники и мудрецы?» – спросили однажды у Льва Толстого.
Он слегка задумался, а потом сказал: «Глупец знание игнорирует, хитрец его продает, умник не представляет, что с ним делать, мудрец же – представляет, но не желает беспокоиться».
«Почему разнообразные дебаты в различных кругах общества редко приводят к позитивному результату?» – спросили у Льва Толстого.
«Люди любят обсуждать то, что толком не знают или знать не могут», – ответил Толстой.
«Почему удачливые люди большей частью так озадачены и озабочены?» – был вопрос Льву Толстому.
«Удачливый человек несчастлив именно потому, что без проблем получает требуемое», заметил Толстой.
«Есть ли смысл в революции? – спросили у Льва Толстого.
«А вы сами посудите, – ответил он, – если лишить богатых имущества – число бедных только увеличится. Если же, напротив, истребить всех бедных, то богатые разорятся без работников, и возникшие бедные снова произведут богатых».
Однажды Максим Горький задал Льву Толстому вопрос: «Неужели невозможно наконец устроить так, чтобы все зажили одинаково хорошо без всяких революций – ведь богатство обременяет, бедность унижает: значит, кажется, надо отдать лишнее или взять недостающее!»
«Видимо, обременение не контактирует с унижением», – грустно отметил Толстой.
Лев Толстой однажды сказал Антону Чехову: «Тебя люблю, а Шекспира – нет!». «Это почему же? – ответствовал Чехов. И продолжил: – Шекспир – признанный гений, а я еще – так себе». «Шекспир сюжеты воровал у других, а мы, скромный друг Антоша, настоящие гении потому, что это у нас сюжеты воруют».
Молодой Чехов был легок в мысли, и Маркса не читал. Поэтому на
