к ленивой протирке стаканов и стойки. При наличии у барменши двух пар рук она могла заниматься такими делами одновременно.
Ипат обвел глазами помещение и наконец заметил меня. Я с показным безразличием грыз бутерброд и потягивал пиво, успевая между делом бормотать под нос сочиняемый экспромтом бред. Иными словами, как ни в чем не бывало отыгрывал незамысловатую роль придурка Капуцина. Смятение, пережитое мной при виде заклятого врага, улеглось, а мысли в голове вновь упорядочились. Теперь я даже полунамеком не выдавал свою готовность схватить посох и двинуть им узловика, если вдруг тот проявит ко мне агрессию. А подобное вовсе не исключалось. Кто знает, на какой риск способен пойти Ипат ради исполнения своей просроченной клятвы. Не исключено, что он готов даже повздорить с дружинниками, прикончив меня у них на глазах и выковыряв из моего трупа обещанные Командору алмазы.
Всякое возможно.
Главное, не поддаться на провокацию и не наброситься на врага первым. Хитрый Ипат вполне может начать драку так, что он еще и прав окажется. Заставит свидетелей поверить, что защищался от взбесившегося психопата, а они будут только рады это подтвердить. Убийство в «Пикнике» сумасшедшего чревато для Кали не такими плачевными последствиями, как убийство члена Ордена. Призвать ее на свою сторону мне не удастся ни при каком раскладе.
Во мне еще теплилась надежда, что, возможно, я зря дрейфлю и узловик ввалился в бар по вполне обыденной причине: выпить, перекусить, послушать, о чем треплются бродяги. Однако через пару минут надежда эта канула безвозвратно. Тоже купив пива – только, в отличие от меня, самого лучшего, – Ипат отошел от стойки и направился с кружкой в мой отдаленный угол. А подойдя к моему столику, без спроса уселся напротив и дерзко вперил в меня холодный испытующий взор.
– Мир тебе, божий странник! Тебе и твоему благородному братству! – поприветствовал я своего беспардонного соседа. Ипату доводилось прежде слышать мой голос. Но на Обочине я нарочито искажал его хрипотцой – прием, которому научился еще в школе, когда ходил в драмкружок, и отточил за годы своих конспиративных посещений рынка. – Благодарствую, что ты не побрезговал трапезничать за компанию с Капуцином. Или, может быть, у тебя есть ко мне какое-нибудь дело?
– Брось придуриваться, гнида! – процедил сквозь зубы Ипат, не сводя с меня лютых глаз. Говорил он злобно, но негромко – так, чтобы Кали и остальные сталкеры не разобрали, о чем мы толкуем. – Я отлично знаю, кто ты такой на самом деле! Нечего ломать передо мной комедию, попрыгун хренов! Выбирай: или пойдешь со мной по-хорошему, или это случится по-плохому! Но случится так или иначе, могу поклясться!
Мое настоящее имя, однако, так и не прозвучало. Рыцарь явно не желал поминать его всуе, опасаясь привлечь к нам чье-нибудь внимание. Обычная предосторожность. Когда твоя голова оценивается в триста миллионов долларов, твои враги не желают уступать ее кому бы то ни было еще. И как следствие этого действуют
