титул княжны. Их старший сын Малыш учился в колледже Тринити.
Графиня Би была одной из светских львиц, у кого Дейзи вызывала сомнения. Избегая настоящей лжи, Дейзи давала в разговоре понять, что ее отец был русским дворянином, потерявшим все в революцию, а не заводским рабочим, бежавшим в Америку от наступающей на пятки полиции. Но Би ей провести не удалось. «Не могу припомнить ни в Санкт-Петербурге, ни в Москве семью с фамилией Пешковы», – сказала она, даже не делая вид, что это ее удивляет. Дейзи заставила себя улыбнуться, словно не имело никакого значения, что графиня могла припомнить, а что – нет.
Кроме Дейзи и Евы, было еще три девушки их возраста: близнецы Вестхэмптоны и Мэй Мюррей, дочь генерала. Балы продолжались всю ночь, так что спали все потом до полудня, но до вечера гости скучали. Пять девушек слонялись по саду или гуляли в лесу. И сейчас, покачиваясь в своем гамаке, Дейзи спросила:
– А что же можно, когда вы уже помолвлены?
– Можно тереть эту его штуку, – сказала Линди.
– Пока оттуда не польется, – сказала ее сестра.
– Фу, какая гадость! – сказала Мэй Мюррей, не такая сумасбродка, как близнецы. Но это их только раззадорило.
– А еще можно пососать, – сказала Линди. – Это им больше всего нравится.
– Перестаньте! – возмутилась Мэй. – Вы все просто выдумываете.
Они замолчали, считая, что подразнили Мэй достаточно.
– Мне скучно, – сказала Линди. – Чем бы нам заняться?
В Дейзи вселился озорной чертенок, и она сказала:
– А давайте спустимся на обед в мужской одежде!
Тут же она пожалела о своих словах. После подобной выходки лондонское общество могло оказаться закрытым для нее уже в самом начале пути.
Евино немецкое чувство приличия было оскорблено.
– Дейзи, не может быть, чтобы ты говорила серьезно!
– Да нет, – сказала она, – глупая мысль.
У близнецов были прямые светлые волосы, как у матери, а не отцовские темные кудри, но тягу к озорству они унаследовали от него, и обеим эта идея пришлась по душе.
– Вечером все будут во фраках, так что смокинги можно будет стянуть.
– Точно! Сделаем это, пока они будут пить чай.
Дейзи поняла, что поздно идти на попятную.
– Но мы же не можем так пойти на бал! – сказала Мэй Мюррей. После обеда все собирались на бал в Тринити.
– Перед балом мы снова переоденемся, – сказала Лиззи.
Мэй была робким существом, – наверное, ее запугал отец-военный, – и всегда соглашалась с решениями других девочек. Ева оказалась единственной не согласной, так что ее мнение проигнорировали и занялись приведением плана в исполнение.
Когда пришло время переодеваться к обеду, служанка внесла в спальню, которую Дейзи делила с Евой, два вечерних
