«Нет, – подумала она, – он предпочитает девочек».
– Обещаешь? – сказала она.
– Обещаю, – ответил он, задыхаясь.
– Спасибо, – сказала она и позволила себя поцеловать.
В субботу в час дня в маленьком домике на Веллингтон-роуд в Эйбрауэне, в Южном Уэльсе, собралась толпа. Дедушка Ллойда с гордым видом сидел за кухонным столом. С одной стороны от него сидел его сын, Билли Уильямс, шахтер, ставший членом парламента от Эйбрауэна. С другой стороны сидел его внук, Ллойд, студент Кембриджского университета. Не хватало дочери, которая тоже была членом парламента. Это была династия Уильямсов. Никто здесь никогда не произнес бы таких слов, само понятие династии было недемократическим, а здесь верили в демократию, как папа римский верит в Бога, – но все равно Ллойд подозревал, что дедушка так думает.
Еще за столом сидел человек, с которым дядя Билли дружил всю жизнь, его помощник Том Гриффитс. Для Ллойда было честью сидеть вместе с такими людьми. Дедушка был ветераном профсоюза шахтеров. Дядя Билли попал под трибунал в 1919 году за сообщение в газеты о тайных военных действиях Британии против большевиков. Том сражался бок о бок с дядей Билли в битве при Сомме. Находиться в этом обществе было куда почетнее, чем обедать с королем.
Бабушка Ллойда, Кара Уильямс, накормила их говяжьим рагу с домашним хлебом, а теперь они пили чай и курили. Как всегда, когда Билли был дома, заходили друзья и соседи, и сейчас с полдюжины человек стояли, прислонившись к стенам, курили трубки и самокрутки, наполняя маленькую кухоньку запахом мужчин и табака.
Билли был невысок и широкоплеч, как многие шахтеры, но в отличие от них – хорошо одет: в темно-синий костюм и чистую белую рубашку с красным галстуком. Ллойд заметил, что все они часто звали его по имени, словно чтобы подчеркнуть, что он – один из них, наделенный властью благодаря их голосам. Обращаясь к Ллойду, они частенько говорили «мальчик мой», давая понять, что студент университета – не такая уж важная птица. Но к дедушке они обращались «мистер Уильямс», вот к нему они испытывали настоящее почтение.
Через открытую заднюю дверь Ллойд видел гору шлака из шахты, вечно растущую и уже добравшуюся до дороги за домом.
Во время летних каникул Ллойд работал на низкооплачиваемой должности организатора в лагере для безработных шахтеров. Они планировали восстановить шахтерскую библиотеку. Ллойд обнаружил, что физическая работа – надо было шкурить, красить, сколачивать книжные полки – после чтения Шиллера на немецком и Мольера на французском – оказывает на него благотворное действие. Пикировки, которые устраивали шахтеры, доставляли ему удовольствие: от матери он унаследовал валлийское чувство юмора.
Все это было здорово, только вот к борьбе с фашизмом это не имело никакого отношения. Каждый раз он морщился, вспоминая, как они сидели, затаившись, в баптистской церкви, пока Малыш Фицгерберт с другими хулиганами распевали на улице и бросали в окна камни. Он жалел, что не вышел и не дал никому по шее. Это было бы глупо, но сейчас ему было
