жопе-то на двух стульях? Не болит?
– Можно и так сказать, но можно вспомнить и о «золотой середине». У меня, знаешь ли, свой стул и свой здравый смысл. Не сомневаются только идиоты.
– Зато ты умный!
– Игорь!
– Слушай, нам правда не о чем говорить. Не брал трубку и правильно делал. Но сижу тут, пиво пью, думаю, надо перезвонить, друзья всё-таки. Может, не такой ты мудак, как в «Контакте»…
– Игорь, да послушай!
– …а ты такой. Всё, точка!
Ещё звонок. Жму, не глядя, в надежде, что Игорь одумался, перезвонил, но в трубке голос Валеры:
– Межуев, ты где? Тут тя ищут.
– Кто?
– Ани Лорак! Начальство, кто ж ещё?
– Слушай, Валера, у меня тут проблемы…
– Подъехать помочь, братишка? – голос его меняется, становится внимателен, чуток.
– Нет, спасибо. Просто время…
– Слушай, брат, ты рамси там свои дела, а я прикрою, без проблем…
Мне хочется благодарно пожать ему руку.
– Спасибо, брат!
Надо перезвонить Игорю. Надо, но позже. Потому что это слабость, а для убедительности важна сила. Сейчас же необходимо собраться и вернуться в нормальную жизнь. Без людей, превращённых в идеи.
Петра по-прежнему раздаёт листовки. Но от толстой пачки уже осталось чуть-чуть. Большинство прохожих забирают их не глядя, свернув, бросают в сумку или в карман. Некоторые останавливаются, читают, улыбаются или злятся. Мужчина в тяжёлой, под Женю Лукашина, шапке яростно комкает листовку, бросает под ноги и по-крейсерски устремляется к чешке. Дико жестикулирует, но Петра лишь улыбается.
И, глядя на это, я понимаю, отчего так залип. Она улыбается, как «та тёлка из Чехии, Надя»[14]. И пусть красотка из «Американского пирога» была шатенкой, а Петра блондинка, но флюиды летят те же. Вся она – из другой реальности, той, на которой нас вырастили.
Той, где тургеневские Аси сменились Надями из «Американского пирога» и мы стали выглядеть стильно, модно; даже пузатые дядьки, влезающие в зауженные джинсы и майки Dolce & Gabbana. Но когда лучшие из нас открывают рты, чтобы изречь фразочки, высосанные из телетитек, университеты и храмы рушатся, обращаясь в прах. Желудочный сок пришёл на смену серому веществу.
Мужик в меховой шапке наконец отстаёт от Петры. Она машет, увидев меня.
– Всё, закончились листовки?
– Да. – Она замечает перемену моего настроения. – Что с тобой?
– Да так…
– Хцеш к нам?
– К вам?
– Прости?
– Вы – это кто?
– А, – Петра смеётся, – я и мои друзья. Квартира тут.
Ответ, кажется, вырывается сам:
– Можно.
Общение с Петрой видится мне более привлекательным, нежели бессонная ночь в автобусе, наполненном перегаром, храпом и вонью грязных носков.
– Давай пройдёмся, – говорю ей.
– Ты
Фраза из кинофильма «Американский пирог».
