что среди многих людей, с которыми Швейк знакомился, он предпочитал брататься с коллегами-соотечественниками: директором, секретаршей, диктором и посыльными. Но сперва миссис Хиллер, а позже инспектор ЦРУ, с которым Швейк обсуждал свои контакты, объяснили ему, что в Америке на дружбу и доверительные отношения с нижестоящими смотрят косо, поскольку расцениваются как обременительные с точки зрения карьерного роста. В отличие от таких отношений с людьми своего круга или более высокого положения и дохода, что воспринимается окружающими позитивно, поскольку они характеризуют человека как достойного продвижения по карьерной лестнице на более ответственные должности.
Швейк не упустил случая в очередной раз щегольнуть одной из своих любимых прибауток насчёт чужого монастыря, в котором следует жить по его уставу, и с готовностью установил дистанцию в отношениях как с посыльными, так и с собственной секретаршей, и на всякий случай – даже с диктором, отменив обращение на ты и вежливо попросив отныне именовать себя мистером Швейком. Однако, когда он сделал попытку установить более доверительные отношения со своим начальником, доктором Ярославом Ваником, то ему это не удалось. Он очень удивился, поскольку всего несколькими днями раньше тот, казалось, был открыт для этого. Но сейчас, обратившись к Швейку на вы, он предупредил, что с этого дня желал бы, чтобы его звали доктор Ванек, а не как до этого: дорогой Ярослав, и уж тем более не старый док. Так вот и получилось, что Швейк установил дружеские отношения только с мистером Панятником, мисс Зигфрид и мистером Мартину, которые стояли на той же кадровой ступеньке, что и Швейк, исполняя ту же обязанность, что и он: подавать одну за другой странички с текстом дикторам, вещавшим, соответственно, на польском, немецком и румынском языках.
Ещё одним обстоятельством, приятно удивившим Швейка, явилась выплата части заработной платы авансом. Не прошло и пяти дней с начала его работы, как он получил некую сумму, потрясшую его до глубины души и головокружения. За один лишь факт его зачисления на должность, на которой он практически ничего ещё не сделал, Швейк получил сумму, намного превосходившую ту, что он зарабатывал в Праге за год! Поскольку подобное случилось и с другими равными ему по рангу друзьями, то они единодушно решили отметить это событие ужином в лучшем французском ресторане. И не откладывая дело в долгий ящик, в тот же вечер они отправились в Трокадеро, что на Первой авеню, где превосходно поужинали. Правда, выставленный им счёт слегка приуменьшил их восторги, ибо сократил наполовину только что полученную ими часть зарплаты. Вернувшись поздно вечером домой, после долгого обсуждения этого факта с миссис Хиллер, Швейк пришёл к выводу, что заработная плата в Америке намного выше, чем в Европе, но и жизнь намного дороже. После чего уснул, удовлетворённый, как это случалось с ним всякий раз, когда он делал
