один цент до тридцати. Психология, – спокойно рассуждает она, а моё лицо вытягивается от удивления и невероятного восхищения.
– Поэтому у меня мало времени. Часть мебели уже готова, но есть несколько кресел, которые необходимо отполировать. Не боишься запачкать свои руки, Флинт? – Смеясь, она огибает стол и срывает ткань, а под ней видавшая лучшее время мебель.
– Эм… – найти, что ответить очень сложно. Я не могу прийти в себя от увиденного, от разрухи и банкротства, а сейчас же мою грудь буквально взорвёт от гордости и преклонения перед этой девочкой.
– Ну, так что? Ты хотел помочь мне…
– Да-да, конечно. Боже, Джасмин! Да у меня слов нет, чтобы передать тебе, насколько я обескуражен тем, что ты сделала. Я готов помогать, – смеясь, от только мне понятных эмоций, быстро подхожу к ней и ловлю недоумение во взгляде.
– Всё что угодно, конфетка, хоть рубашку отдам на тряпки, – продолжая, подхватываю её прохладные пальцы и сжимаю в своих руках.
– Надеюсь, этого мы избежим, – усмехается она.
– Зачем ты прячешь это, Джесс? – Всматриваюсь в её красивое и утончённое лицо. В глаза, сверкающие лучше любых драгоценностей.
– Что именно, Флинт? – Удивляется она и делает шаг ближе ко мне, отчего втягиваю аромат её шампуня, и это возвращает меня в прошлое.
– Конфетка, себя. Ты прячешь себя настоящую, любящую родителей и пытающуюся поправить положение, хотя тебе всего восемнадцать. Боже, прости меня. Прости за то, где я не был. Но сейчас здесь и готов, чтобы мной руководили, – шепчу, а сердце так громко бьётся в висках от этой пыльной близости. Я чувствую, насколько её мир ограничен, и в то же время богат, когда у меня всё наоборот.
– Наверное, возраст сделал тебя чересчур сентиментальным, Флинт, или женщины, которые любят тебя использовать. Но останови эту гадость, льющуюся из тебя подобно помоям. Это противно, – с отвращением вырывает свои руки и отскакивает от меня.
– Почему? Что я сказал не то, раз получил очередное оскорбление? Почему я не могу восхищаться тобой? Почему не могу быть ведомым сейчас, ведь совершенно не представляю, что мне делать? Чёрт! Джасмин, хватит! Я сейчас здесь, и не хочу ссориться. Хорошо, буду молчать, – обиженно поджимаю губы и перевожу взгляд на стену, где висят инструменты.
– Тебя это задело? – Изумляется она.
– Да. Очень, потому что я говорю так, как чувствую, – фыркаю и смотрю в её потемневшие глаза.
– Хм… прости, но мне показалось, что это отработанные годами фразы и… чёрт, Флинт, ты другой. Я ожидаю постоянно от тебя чего-то оскорбительного или же жестокого, что ты плюнешь на всё это и исчезнешь. Не хочу, – жмурится и мотает головой, – не хочу снова тебе верить, ведь разочаровываться это больно.
– Джесс, – шокированный таким объяснением тяжело вздыхаю, и хочется дотронуться до неё, уверить, что я не кусок дерьма, каким
