style="font-size:15px;"> Лиля захлопнула ноут. В ушах рыдала и смеялась музыка. А перед глазами все стояло лицо нового соседа. Его неподвижные, потухшие глаза. В ушах бабочкой билась фраза, что теперь он не выступает, совсем. Надо думать. Для Лили-то как раз творчество – это попытка выплеска, а для него – топтание на одном месте. На первый взгляд. На второй – он просто боится жалости. Ему бы изменить все кардинально, а не сидеть дома, поигрывая на пианино.
Девушка вновь обратилась к всезнающему Гуглу. Закончил ли Глеб школу? Об этом нигде не писали. Но надомное обучение он может и сейчас получать. Суперски было бы учиться с соседом в одном классе. А вот потом… «Какое образование может получить слепой?» Лиля и не думала, что будет такое количество ответов. И адвокат тебе, и учитель, и программист, и куча еще всего. Пожалуй, только медик исключается. И часовщик. Сплошная инклюзия в образовании. Только вот загвоздка: учебников со шрифтом Брайля практически нет. Да и умеет ли Глеб читать на ощупь? Вряд ли. Правда, сейчас уйма сайтов, где можно информацию не читать, а слушать. И диктофоном пользоваться никто не запрещает.
– Лялька, в какие дебри тебя потянуло?
Она даже не заметила, как сестра снова очутилась за спиной. Лиля постаралась придать лицу как можно более бесстрастное выражение и пожала плечами.
– За шоколадкой не сбегаешь?
За окном уже смеркалось, опять моросил дождь. Ну конечно. Иначе Элла прогулялась бы сама. Лиля поморщилась и кивнула на тетради и учебники.
– Ну пожалуйста! А то я не знаю, как ты уроки делаешь. Вон сейчас лазила по посторонним сайтам.
Лиля вздохнула.
– Я буду такой лапочкой-лапочкой, – скорчила моську сестра.
«И получишь тапочкой-тапочкой», – подумала девушка.
Но начала собираться. В конце концов, проветриться не мешает. Заодно проверить, закрыта ли дверь у Глеба.
Глеб сидел в темноте. Родители еще не вернулись из гостей. А ему – что со светом, что без него… – сплошная экономия электричества. А вот в больнице он лежал на одном этаже с дедом, который потерял зрение уже лет десять назад, но все эти годы в сумерках зажигал свет. Говорил, что без него душно. Привычка – странная штука.
Процокали каблучки наверху. Наверняка не его новая знакомая, а ее сестра. Вон даже замурлыкала что-то громко и фальшиво. Попсовая песенка без смысла и мотива. К черту идеальный слух.
Прислушался, пытаясь уловить присутствие в квартире сверху еще одного человека. Ляля, как он мог убедиться, перемещалась почти бесшумно, разумеется, если не спотыкалась о коробки. Но ведь может скрипнуть пол. Или зазвучит композиция с его диска.
Однако было слышно только одну из девушек. Она прохаживалась туда-сюда, наслаждаясь собственным пением. Похоже, в наушниках. И пусть ей не хватало не только слуха, но и грации, все же звуки, производимые Лялиной сестрой, доказывали, что жизнь продолжается.
Даже
