потянуло в сон. Что-то странное происходило со мной: кружилась голова, и обе руки казались огромными. В левой руке что-то всё время немело и поэтому приходилось её всё время двигать.
– Что-то ты батька засоловевший, – озабоченно подметила Инночка. Её голос слышался, как, будто, из соседней комнаты. Хотя вот она, моя хорошая, прильнула ко мне и тихо греется об меня, только что не мурлычет, хотя мурлыканье шло от Эммочки, устроившейся у меня на коленях.
– Да. Надо помыться и поспать, что-то с этими заботами и переездами я совсем раскис, – еле ворочая языком, проговорил я. Поднялся, поцеловал нежную щёку и пошел в ванную.
Россия – горячей воды нет.
– Уже месяц, как нет. Настрой «Атмор», – услышал я голос жены, но решил обмыться только холодной водой.
Острые струи ледяной воды пронзали тело, от чего оно казалось горячим и поневоле из глотки вырывалось рычание.
Ну вот, стало полегче. Растеревшись докрасна, я вышел из ванной.
– А давай я тебя подстригу? – предложила Инночка.
Я против этого никогда не был. За все годы супружества только она меня и стригла. Принёс табуретку, простынь и сел напротив большого зеркала в коридоре. Инночка подошла сзади, прильнув всем телом к моей спине, стала перебирать мои отросшие волосы.
– Совсем седой. Виски белые, но это тебе идет, – приговаривала она. Изогнувшись, я обнял её и, усадив себе на колени, долго и нежно целовал.
– Ладно, уж, а то останешься лохматым. Как завтра пойдешь в службу? – и она принялась щелкать над моими вихрами ножницами. Через пятнадцать минут клиент был острижен и, включив теплую воду, смывал с себя волосы. Инночка была рядом, помогала смывать невидимые волосинки и в промежутках награждала меня поцелуями.
– Всё. Иди в постель, я сейчас, – выпроводила она меня из ванной.
Ничего не может быть лучше моей постели, застеленной и выглаженной любимыми руками. Каждой клеточкой кожи я чувствовал её. Её жёсткость и мягкость придавали мне силы, будили моё воображение. Мягкие тона стен спальни и мебели призывали к покою и святости семейного ложа. Я лежал, закрыв глаза, и улыбка бродила по моему лицу. Нет ничего лучше дома, где тебя любят и ждут. Пусть будет в моём доме всегда любовь и покой. А я уж постараюсь для этого сделать всё возможное.
В ванной стих шум воды, неслышно открылась дверь и появилась прекрасная, как молочное облако, моя женушка. Расчесала волосы и затихла, обвив меня всего своими нежными руками.
– А теперь ты дома? – услышал я еле слышный шепот.
– Да, моя милая, – и, приподнявшись, посмотрел в её огромные глаза, ощущая непреодолимую тягу к этому, любимому мною, существу.
Уже много позже, ещё раз заглянув в её глаза, я увидел в них полные озёра. Слёзы.
– Ты что, плачешь?
– Да.
– Что с тобой?
– Не обращай внимания. Мне очень хорошо.
И прикоснувшись губами к краешкам этих дивных
