наша святая матерь Церковь выступает против союза мужчин и женщин, связанных родственными узами ближе седьмого колена.
– Ты отлично знаешь, Ги, что церковь весьма часто делает исключения на сей счет. Однако если родство между вами единственная причина, из-за чего ты отказываешься от Эммы, прозванной здесь Птичкой, то успокойся – вы с ней на самом деле гораздо более дальние родственники, чем думаете.
Она умолкла на полуслове, увидев стоявшего совсем близко к ним воина со шрамом на щеке. Вероятно, ей показалось, что этот человек прислушивается к ее словам, однако его лицо было ей несомненно знакомо.
Фульк проследил за взглядом сестры и кивнул.
– Узнаешь, Пипина? Это Эврар. Он служил у Эда. Потом жил в Лотарингии, а недавно вернулся в Анжу, и я взял его к себе в палатины. Он превосходный воин. Эй, Эврар, подойди сюда!
– Позже, – остановила его сестра. – Я вижу, процессия уже завершила движение и мне пора занять место на галерее. Ты же… – Она повернулась к Ги и вдруг улыбнулась с нежностью. – Видишь, от леса движется еще одна процессия с зеленью? Где-то там и твоя невеста. Я хочу, чтобы ты сначала заново познакомился с ней – ведь ты совсем уже не помнишь Эмму, не так ли? И тогда… Тогда мы еще раз обсудим, согласен ли ты связать свою судьбу с Птичкой из лесов Анжу.
Граф Фульк одобрительно крякнул и увлек юношу за собой на крыльцо, а там, растолкав окружавших аббата монахов, занял место рядом с Радоном.
– От тебя, однако, овчарней попахивает, святой отец, – тотчас заметил он.
– Помолчи, Фульк. Клянусь самим святым Гиларием, я откажу тебе в гостеприимстве, если ты, как и в прошлый раз, попробуешь выставить меня на посмешище и помешаешь празднику.
И он зычным баритоном подхватил стих распеваемого братией псалма.
Солнце, до этого прятавшееся за лесом, теперь поднялось выше, залив ясным теплом лесную долину. Под его лучами хорошо была видна процессия поселян и молодых каноников, с пением двигавшаяся по тропе от леса к церкви. У всех у них без исключения на голове были венки из зелени и цветов. Два белых вола с рогами, увитыми цветочными гирляндами, везли повозку со свежей травой и молодыми березками, среди которых особенно выделялся один длинный ствол, предназначенный для майского шеста. Охапки зелени были и в руках поклонников древнего обычая, и они посыпали ею тропу, украшали ограды зелеными ветвями.
Дойдя до церкви, процессия описала полукруг и остановилась. Темные рясы монахов и каноников смешались с нарядными одеждами поселян из светлой холстины. Аббат Радон вышел вперед и громко прочел молитву на латыни. Толпа выдохнула единым духом: «Аминь», люди зашевелились, творя крестное знамение. Потом от толпы отделилась небольшая группа молодежи и преподнесла настоятелю пышную гирлянду из цветов и зелени. Девушка с длинными медно-рыжими волосами, в огромном венке из ландышей и желтых лютиков протянула Радону большой, еще влажный от росы букет цветов.
– С майским днем вас во
